Бюро добрых дел

А он не замечал. Даже наоборот, гордился своей Веруней. Да, ему нравилось быть мужем пианистки Веры Рогге. Без устали собирал, отцифровывал ее записи, по многу раз прослушивал пластинки других пианистов, искал отличия, находил, как ему казалось, лучшие варианты.

– Веруня, ты слышала? Горовец вообще этот ноктюрн играет как будто одним пальцем. Никаких полутонов!

– За это его и хвалят, – пожимала Вера плечами.

– Кто?

– Фанаты.

– А ты?

– Я – нет. Ты же знаешь, я играю по-другому.

– Ты, Верунь, играешь мощно и легко. Как будто это тебе ничего не стоит, и в этом твой козырь. Никто и никогда не поверит, что ты сидишь каждый день за инструментом часами. Вроде бы мимо инструмента пробегала, крышку откинула, улыбнулась в зал, быстро отыграла, опять улыбнулась и дальше помчалась по своим делам.

– Ну уж. В конце что-то у меня с улыбкой не сильно… И встаю тяжело.

– Да ладно, это только мне заметно и твоей матушке.

– Хм, да уж, вас с мамой не проведешь! И не угодишь! Все вам не так. Каждый раз недостатки выискиваете.

– Дурында, мы ж любя. – Кирилл трепал Веру по голове и целовал по привычке в макушку. И Вере сразу становилось легко и спокойно. Какой у нее все-таки удивительный муж. Вот тебе и физик, доктор наук.

Кирилл любил переслушивать концертные записи по многу раз. Занималась Вера обычно, когда мужа не было дома, диски, записанные в студиях, Кирилл не любил, там все идеально выверено и приведено к чистому знаменателю, как он говорил. А вот концерт… Здесь есть музыкант, и он ведет за собой. Каждый работает по-своему. Кто-то знает дорогу и мощно указывает путь, кто-то сам еще не решил, какими проулками он идет сегодня, и слушатель никогда не знает, куда дальше, как дальше. Вот такие они, музыканты. Некоторые из них не любят сюрпризов, экспромтов, все должно быть четко отрепетировано, а кто-то ими живет.

Познакомившись с Верой, Кирилл не на шутку увлекся музыкой, музыка стала его хобби. Это произошло не сразу, где-то года два молодому человеку пришлось привыкать к подруге-пианистке. Ее невозможно было вытянуть в кино или в театр. Нет. Только гулять. Ходить. «Я по четыре часа сижу за инструментом! Мне нужно двигаться».

Кириллу нравилась спокойно-вдумчивая и прямолинейная Вера. С ней можно было рассуждать. Немногословный с другими, Кирилл с удовольствием беседовал с Верой. Много, пространно. Она его слушала. Слушала ли? Кирилл не особенно задумывался, единственно, отмечал, что, когда он начинал рассуждать о музыке, пожатие руки становилось крепче.

Так незаметно Кирилл втянулся в новую жизнь. Жизнь, неразрывную с музыкой. У кого-то марки, у кого-то шахматы. У него – Вера Рогге.

Они поженились не сказать чтобы по безумной любви или страсти. Так им обоим было комфортнее. Оба очень заняты, у обоих много своих проектов, своей работы.

Вера закончила обучение, ее приняли в штат московской филармонии, что предполагало много гастролей. Между гастролями отсыпалась, отъедалась. Когда встречаться? А так они хотя бы могли дарить друг другу утреннюю чашку кофе и вечерний ужин перед телевизором.

Кирилл гордился дарованием жены, Вере нравилось представлять друзьям по цеху мужа-физика и слышать восхищенное «О!».

Кирилл заведовал лабораторией, дела у него шли хорошо, лаборатория занималась инновационными проектами, получала гранты. У Веры начались гастроли по стране. Изматывающие, затяжные, порой с непереносимыми бытовыми условиями. Играть нужно было в неприспособленных клубах, об акустике и говорить не приходилось, как правило, на расстроенном пианино. Опустошенная, злая от усталости и неудовлетворенности жизнью, она вваливалась в их однокомнатную московскую квартиру в районе Останкино.

– Это бред, понимаешь, бред, зачем я тогда столько училась?

– Ты несешь культуру, Вера! Без тебя они никогда бы не узнали, кто такой Малер.

– Представь себе, я им про это не рассказала. С трудом поиграла Шопена и Чайковского.

– Уверен, что теперь им захочется услышать Малера.

– Сомневаюсь…

А потом Кириллу предложили место в университете Мюнхена. Деньги не особенно уж большие, но Мюнхен! Европа! Отказываться было просто смешно, они даже особенно и не сомневались. От таких предложений не отказываются. Опять же, они рассчитывали, что Кириллу в Германии удастся обрасти связями и он сможет найти предложение и для молодой талантливой жены.

Надо отдать должное Кириллу, он землю грыз зубами, но выбил для Веры контракт с преподаванием и возможными гастрольными поездками. Всего-то год они пожили отдельно, а потом Вера переехала в Германию к мужу.

У них началась совсем другая жизнь. Естественно, с тем, что нужно приспосабливаться к другой стране, к другому языку и людям. Но наконец-то у каждого появилась возможность заниматься любимым делом. Они были востребованы. Веру, правда, совершенно не устраивала система преподавания в музыкальных школах Германии.

– Нет, ну как тебе это нравится?! Я не имею права повышать голос. Ребенок должен получать удовольствие от занятий. Да если бы мама не заставляла меня, а Виктория Львовна не била по рукам, пожалуй, не было бы сегодня никакой Веры Рогге!