Бюро добрых дел

— А агрессором может стать любой из них. Все зависит от ситуации. При этом вторая сторона является жертвой, как бы вы к ней ни относились. Но есть еще третий игрок — деньги. А вот они не могут быть агрессором. Однако на них можно купить и рыцарей, и самураев, и драконов. Их можно поменять на большие деньги. На крайний случай откупиться от агрессора. Но сами они напасть не могут.

— Так что из этого следует? — спросил Санчес. — Каждая военная организация может выступать в разных ролях? А все регулируют деньги?

— Ну, примерно так. Есть правила игры. И если их изучать внимательно, то всегда можно найти плюсы и в том, что вы не хотите делать. Если ставить цель, то нужно к ней идти, или не стоит цель ставить вообще.

— Да, вы правы, — ответил Мигель. — Тот контингент, который я подобрал, годится только для военной компании. А кем они буду защитниками или агрессорами — решать не мне, а заказчику. Но есть еще одна вещь — бойцы будут гибнуть, калечиться.

— На это я отвечу одно. На войне солдаты делятся на две категории — статисты и мемуаристы. Статисты — это те, кто гибнет в боях, умирает в госпиталях, не возвращается из плена. Они создают статистику. Общие, прямые, косвенные потери. Но благодаря им у остальных развивается ненависть к врагу и желание его уничтожать. Другая категория — мемуаристы, это те, кто выживает, чтобы потом рассказать о том, как это было, написать воспоминания, воспитывать подрастающее поколение, просто этим гордиться с группой единомышленников, например, в пивной.

— Так-то оно так, — возразил Санчес, — однако не все хотят стать статистами.

— Я согласен. И здесь бойцов нужно разделить тоже на две категории — призывники и профессионалы. Призывникам не обязательно все это рассказывать. Он должен знать, что Родина в опасности и где находится враг. А вот профи… С ними сложнее — они должны представлять кто такие статисты и мемуаристы. А то ведь как бывает. Поступит мальчик в военное училище, выучится, окончит, станет офицером, а тут война. А он не готов стать статистом. Просто морально не готов. И начинается дезертирство, самострелы, сдача в плен. Притом, если дезертировал призывник, без разницы солдат, офицер, главное статус. Это недоработка командира. Он не вдохновил. Другое дело — профессионал. Если он испугался и решил удалиться с передовой таким образом, то это недоработка всей системы.

— А если мы говорим, что у нас будут профессионалы, то мы должны им заранее всем сказать, что может с ними быть, — продолжил Крафт.

— Но при этом не испугать, а воодушевить на действия, — добавил Мунгалес.

— Хорошо, что Вы это поняли, — сказал Бельский, положил коробку на полку и сел на стул. — А вот еще одно интересное свойство игры. Про него мало кто задумывается. Почему замков 13?

— Наверное, потому что их так удобно было расставить на поле, — ответил за всех Ремю.

— Интересная мысль, но немного не так, — Бельский нагнулся чуть вперед — При любом раскладе один человек всегда лидер. Именно тот, кто владеет тринадцатым замком. И это не обязательно центральный замок. В общей сумме он тринадцатый.

— Я понимаю куда Вы клоните, — чуть задумавшись сказал Фердинанд. — Нам нужно найти этот 13 замок, тогда мы получим определенное преимущество.

— Именно! — звонко ответил Анатолий Павлович. — А здесь стоит подумать, что это будет.

— Но есть одно большое «НО!», — произнес Жак. — Если мы уходим под покровительство Барлока, мы не сможем выпускать вооружение. Об этом сказано в местной конституции.

— Все правильно, — Бельский указал пальцем в сторону Ремю. — Но вы забываете, что казачество получает автономию, в том числе и относительно действия отдельных статей конституции метрополии. Я не думаю, что Ваш друг будет сильно против такой поправки.

— Это точно, — подтвердил Жак.

— Тогда, если можно, последний вопрос, — обратился к Бельскому Понятовский. — Чисто уточнить, чтобы потом не было предпосылок к недопониманию.

— Да, да мы с Владимиром готовы ответить на любой.

— Я слышал, что у вас в организации, как в прочем и у всех силовиков, не очень приветствуется последующая работа на курируемом объекте.

— Вы правы, — подтвердил Бельский. — Однако формально мы ничего не нарушаем. Мёбиус переходит под управление компании Жака и юрисдикцию Барлока. А это даже не наш сектор. Ну а, кроме того, мое руководство не возражает относительно нашей последующей работы. Как раз это является основным критерием при оценке наших действий.

— Тогда вопросов больше нет, — согласился Понятовский.

— Зато есть очень принеприятнейшая информация у меня, — в голосе Анатолия Павловича вновь зазвучали стальные нотки. — Вы знаете, что один из двух исламских батальонов — авархи?

Повисла тишина. Эти слова вызвали эффект вакуумной бомбы. Первым вышел из ступора Понятовский:

— Они точно здесь?

— Да, — ответил Горелов, — и их целый батальон. С чем контейнер был отправлен на грунт утром в расположение батальона Фарида?

— Со всяким барахлом от спонсоров, — сказал ничего не подозревающий Ремю.

— А кто знает, что такое «триниткань»? — продолжил задавать вопросы Владимир Петрович.