Бюро гадких услуг

– Вот и ломаю я теперь себе голову, – подвела итог Людмила Ефимовна, – кому вся эта сказка была нужна? Получается, что из семьи в убийстве никто заинтересован не был. Если по работе…

– Ну, понятно, если по работе, то Андрея бы убирать не стали. Зачем им взамен него такой «крупный» деятель, как Остап? Да и потом, что за необходимость избавляться от Арины?

– Знаешь, я почему-то уверена, что смерть Арины Николаевны как-то связана с нами, – задумчиво жевала капусту Люся. – Все говорят, что Арина была такой домашней женушкой, которая любит своего супруга, поддерживает отношения со всеми родственниками и никуда не выходит из дома. А между тем нам она говорила про какой-то вымышленный день рождения, встречалась в чужой квартире… Нет, Арина Львова была совсем не таким ягненком, каким нам пытаются ее представить.

– А может, они не пытаются? – возразила Василиса. – Может, они ее такой и знают? А дамочка на самом деле имела два лица?

– Ну, кто нам сейчас точно скажет?.. И потом, мне все никак не дает покоя Едякина. Где и когда они встретились с Львовой? Почему Львова утверждала, что Едякина жива? И чего так боялась несчастная? Ведь не нас же с тобой.

Вечер прошел уныло. Дело с Едякиной становилось все запутанней. И Пашка, паршивец, даже не звонит. А сейчас бы очень понадобилась его помощь.

– Слушай, Люсь, а ведь Львову застрелили, так?

– Ага. И что? – мотнула головой та, уставившись в телевизор.

– А то. По огнестрелам, как правило, заводится уголовное дело. Вот бы нам по нему материалы посмотреть, а?

Люся подпрыгнула на диване и прошипела:

– Ну кто тебе когда-нибудь покажет материалы, а? Мы ведь с тобой поэтому и роемся в таких делах сами, потому что нам неоткуда ждать помощи. Разве что от собственных мозгов.

Утро тоже не принесло новых идей. Люся уже не знала, как извернуться, чтобы голова наполнилась новыми мыслями, – и пила сладкий, до тошноты, чай, ведь сахар улучшает работу головного мозга, и сидела в горячей ванне, чтобы кровоснабжение было лучше, и даже пыталась стоять на голове, чтобы к голове прилила свежая кровь. Кровь прилила, и вскоре от таких самоистязаний у Люси глаза стали красные, точно у альбиноса. Но идей так и не возникло. Когда раздался звонок в дверь, подруги радостно вздохнули – можно было хоть немного отвлечься от одних и тех же мыслей, постоянно крутившихся вокруг их расследования.

– Признайтесь, не ждали? – ввалился в квартиру разодетый в пух и прах Антон Петрович.

От него разило переменами. Темное длинное пальто, совершенно черные брюки, на шее шелковый шарф, на носу темные очки. Если учесть, что осенний день с утра выдался пасмурным, очки производили совершенно ошеломляющее впечатление.

– Ой… Что это с вами?.. – оторопела возле двери Люся.

– А что со мной? – любовался собой в зеркало Антон Петрович. – Ничего особенного. Просто я нашел наконец свое истинное лицо. А вам, Люсенька, большое за это мерси!

Подруги, ничего не понимая, уселись на диван и только удивленно моргали глазами. За такое короткое время и так подняться, это надо уметь! А мужчина вальяжно расхаживал по комнате, не снимая пальто, размахивал руками и с легким превосходством учил дам жизни.

– У вас, Люсенька, поразительно работает соображалка. Просто удивительно, почему вы со своими идеями все еще живете в этой убогой лачуге.

Люся инстинктивно поправила плед на диване. Вот уж не думала, что их квартира выглядит убогой лачугой. Не дворец, конечно, но и отнюдь не нора! А когда они накопят на машину, тогда и квартирой займутся.

– Я лично с прошлой жизнью завязал. А все вы! Да, именно вы, Люся, толкнули меня на путь роскоши. Вы буквально привели меня к моему бизнесу. И вот, пожалуйста: перед вами новый предприниматель.

– Я ничего такого не делала, – быстро пролепетала Люся.

– Ну как же! А кто меня привел продавать ремни Морошкина? После того как я тогда загнал втридорога свой поношенный плащ, я понял – это мое! Теперь у меня бизнес раскручивается вовсю. Я, смело можно сказать, теперь человек искусства! Нет, теперь я готовлюсь к концертам намного серьезнее. Заранее закупаю брошки, клипсы, дешевую бижутерию, если выступает женщина, а если кумир – мужчина, тогда зажигалки – хорошо, кстати, корейские идут, – перчатки, шнурки. Дело хлопотное, но выгодное.

– И не страшно? А ну как поймают?

– Ну и что? Я не ворую, не граблю, люди мне деньги по доброй воле отдают. И потом, у меня дело святое – я продаю людям счастье!

Люся скривилась. Не так давно она сама пела Василисе то же самое.

– Так, девочки… А что же я хотел? Я же хотел вас, Люся, пригласить на концерт.

– Брошками торговать? – усмехнулась Люся. – Нет уж, извините, я так больше не собираюсь народ дурить. И вам не советую.

– Зачем вы так? – трагически опустил глаза Антон Петрович и обиженно поплелся к двери. – Вы меня извините, не могу оставаться долее. У меня сегодня вечером концерт Кукушкиной, так что… Слушайте, а это не у вашей собаки зуб отвалился?