Бюро гадких услуг

– Нет, Люсенька, посмотри. Я с этим пером, как цирковая лошадь! И вообще, что за мода такая – из хвостов у страусов перья выдергивать? Такую мерзость и на голову?!

Продавщица ненадолго отошла в сторону, дав дамам насладиться собственной красотой. В магазине других посетителей не было, и подруги спокойно оглядывали себя в огромное зеркало, которое находилось возле входа в салон. Василиса настолько залюбовалась собой, что даже не заметила, как возле окна замер с открытым ртом рослый мужчина, и мороженое, которое он держал в руке, медленно закапало ему на пальто.

– А вот другая модель, – услужливо мельтешила перед глазами подруг девушка-продавец. – И вот это можно примерить.

Но Василиса уже не хотела влезать в белоснежные одеяния.

– Спасибо, девушка, если можно, мы сами, – решительно отказалась от ее услуг Людмила Ефимовна.

– Люсь, а тут какие-то другие фасоны, – подозвала подругу Василиса. – Это, наверное, специально для родителей. Ух ты! Вот, глянь! Нет, тебе опять большое, снова, как карандаш в стакане, торчать будешь.

– Ой, а вот это мне нормально, смотри, какой костюмчик!

Люся держала в руках восхитительное изделие. Оно состояло из двух предметов – легкого платьица нежно абрикосового цвета и шазюбля такого же тона, только с редкими мелкими цветами по низу. Люся набросила на себя костюм и пришла в неописуемый восторг. Глаза ее сияли, и она уже ясно видела себя в центре свадебного стола именно в этом костюме. Вероятно, на нее нашел кратковременный столбняк, потому что, когда к ней вернулась способность что-то соображать, Василиса уже расплатилась и теперь вытаскивала из ее рук костюмчик и складывала в шуршащий пакет.

Они все-таки добрались до нужного адреса. Дверь в одиннадцатой квартире им открыла крепкая, неопределенного вида женщина. В нос сразу же шибанул стойкий кошачий аромат и запах чего-то кислого. Недобро глянув на пришедших, женщина громко крикнула:

– Ну! И кого надоть?

– Тарасов Гоша здесь проживает?

– Егорка-то? А черт его знает, проживает или уже нет! Нету его дома уже неделю, а к нему и звонют, и ходют… Просто замучилась уже к двери скакать да всем объяснять. А я, чай, не молодка уже.

– Нам бы с вами поговорить, мы бы заплатили, – вкрадчиво предложила Василиса.

– А и чего не поговорить? Платите и говорите, сколь надо.

Женщины вошли в длинный коридор, из которого вели двери в четыре комнаты. Дышать здесь было уже совсем затруднительно – кошатиной воняло так, будто воздух был тягучий, как ликер. Пол был затоптан и усеян окурками, точно в сельской конторе к концу рабочего дня. Похоже, улица у них здесь еще не заканчивалась.

– Сюда проходите, – позвала их незнакомка.

– Зинк! Кого там холера принесла? – раздался крик из комнаты.

– Не к тебе! Сиди и не высовывайся! – рыкнула Зина.

– А и что, что не ко мне? Я спрашиваю – кого приперло? – высунулось из двери еще одно морщинистое лицо. Женщина увидела Василису с Люсей и приветливо обратилась к ним: – Вы к кому будете?

– Не твое дело, зараза! Сгинь! – цыкнула на нее Зина, а потом повернулась к гостям и стала заметно ласковее: – Пойдемте, женщины, вон в ту дальнюю комнатку.

– Не-е-ет, погодьте! – окончательно выскочила из двери вторая жительница одиннадцатой квартиры. – Я все слышала. Вы про Гошку спрашивали, так? А Зинка вам обещала про него все обсказать, ежели вы ей заплатите, так?

Зинка, видимо, поняла, что с соседкой лучше не пререкаться, а действовать молча и быстро. Она ухватилась за подол Василисы и потянула ее в комнату, Люсе же женщина попросту перегородила путь к отступлению своим торсом. Но соседка не сдавалась.

– А я вам больше скажу! – орала она. – Потому что Зинка ничего про него не знает, она и дома-то бывает только раз в неделю. А я весь день туточки, каждое слово слышу, ухо от двери не отрываю. Я-то вам за ваши денежки такого порасскажу… – затараторила бабка, отпихивая Зину от сыщиц.

Василиса вырвала подол и повернулась к ней. И в самом деле, бабка наверняка все слышит. Вон, не успели они зайти, а она уже знает, зачем и по какому вопросу. Люся тщетно подпрыгивала, пытаясь вырваться из-за мощной спины Зинаиды.

– Куда?! – взревела Зинаида и загородила дорогу толстыми руками. – Не пушшу! Я первая им двери открыла, значит, и деньги мои!

– Дык ты ж ничего не слышишь! – больше для посетительниц, чем для нее, трещала морщинистая бабка. – Глуха, как тетерев! Вон и орешь, точно буйвол! Че ты можешь сказать?

– А не смогу сказать, так совру. Твое како дело?

И тут на сцене домашнего театра появилось новое действующее лицо.

– Женщины, ну сколько ж можно кричать? Я никак Толика спать уложить не могу, – жалобно обратилась к спорщицам высунувшаяся из третьей комнаты молодая.

– Цыть!! – разом шикнули на нее обе бабки. – Твой Толик с перепою мается. Ишь, спать он не может… Не хрен пить было! А то вчера здесь скакал козлом, всех по матушке посылал, а сегодня он спать не может… Вишь, порядочные люди беседуют, выдь отседа!