Бюро гадких услуг

После разговора с сыном у Василисы поселилось в душе необычайное спокойствие. Она, будто бабочка, впорхнула домой, где ждала Люся.

– Ну, как твой кобелино?

– Люся! Все совсем не так. Это он разъезжал с Кадецкой по служебным делам, представляешь! Ну, конечно, пришлось устроить им нагоняй за наплевательское отношение к детям. Все считают, что они маленькие и ничего не соображают, а они соображают, только по-своему.

– А они что?

– Они? Они мне такое рассказали!.. Люся, пойдем с Малышом прогуляемся, а то меня прямо распирает.

Люся посмотрела на часы – через час должны собираться собаководы на аллее, они с Малышом уже со всеми перезнакомились, не хотелось бы гулять одним, но зато за час они с Василисой могут обо всем переговорить, а там уже и погулять можно.

Спустя полчаса подруги уже не спеша вышагивали по тенистой аллее, и Василиса подробно пересказывала весь разговор с сыном.

– Нет, Вася, ты меня извини, но твой Паша тоже хорош. Такое на мать подумать… – сокрушалась Люся.

– А Лидочка? Ты представляешь, какую обиду на меня несчастная девочка в душе носила! Это чтобы я своих внучек со щенками сравнивала! Да я…

– А где, кстати, наш щенок? – вдруг спохватилась Люся.

Подруги огляделись – Малыша нигде было.

– Малыш! Малыш, ко мне!

– Арчи… Как, черт, его полное имя? Малыш!

Собаки не было.

– Нет, ты скажи… Как сквозь землю провалился! – чуть не плакала Люся.

– Люсь, здесь на берегу гаражи, может, он и правда туда забежал и провалился?

Аллея на самом деле уходила к берегу реки. Река большая, мощная, а берег высокий и возвышался горой, на его склоне там и сям горбатились маленькие то ли гаражи, то ли овощехранилища. Уже лет десять назад владельцев этих лачуг предупредили, чтобы они сносили железные коробки, так как предполагалось строить красивую набережную. Потом кто-то в верхах разглядел, что от домов сия набережная находится на значительном расстоянии и что место тут безлюдное, а следовательно, никто красоты не усмотрит, поэтому деньги решили не выбрасывать понапрасну. В общем, строить ничего не начали, а гаражи разломали. Остались только некоторые, совершенно уже ветхие, в которых летом частенько собиралась шпана да пили мутное пойло бичеватые личности. С наступлением холодов гаражи и вовсе были заброшены всеми и скрипели сорванными дверями, зияли дырами погребов. В эти самые дыры запросто мог завалиться не только щенок, но и любой, кому бы взбрело в голову сунуться в такое строение.

– Малыш! – звали подруги, заглядывая в каждый гараж.

Неожиданно в одной из темных хибар послышался шорох.

– Люся! Скорее сюда, он здесь! – позвала Василиса, заглядывая в погреб.

– Ну где он? Малыш! Маленький мой! – подбежала Люся, и в ту же секунду дверь за их спинами со страшным грохотом захлопнулась.

– Эй! Эй, кто там?! – завопили подруги изо всей мочи. – Что за дурацкие шутки? Немедленно откройте! Сейчас выберемся, все уши оборвем!

Подруги орали, вопили, звали на помощь, но в душе у них уже шевелился червячок – а ну как это вовсе не шутка? Кто-то элементарно заманил их в мышеловку, и вот теперь она захлопнулась. У Люси комок подкатил к горлу и подозрительно защипало глаза.

– Ничего, Люся, сейчас мы поднапряжемся и вынесем эту дверь ко всем чертям! – пыталась успокоить подругу Василиса, упираясь в дверь плечом.

Но та не поддавалась. Тот, кто на них охотился, дураком не был. Он не случайно выбрал именно этот гараж – он был, пожалуй, единственным, который сохранился почти в целости, и свернуть запертую дверь было совсем непросто.

– Люся, давай, присоединяйся.

– Вася, а Вась… Чем это пахнет? – дернула носом Люся.

– Тебе показалось.

– Не-а. Вася, честное слово дымом воняет. Нас что жгут?

Василисе стало страшно. Она вдруг поняла в один миг, что – да, жгут! Но пугать Люсю не хотелось.

– Брось. Кому мы нужны, чтобы нас жечь? Это где-то недалеко ребятишки костер разводят.

– Ага, точно, – быстро согласилась Люся.

Она тоже сообразила, какой костер разжигают «ребятишки», но Василисе это знать было ни к чему, вдруг она и в самом деле так думает. Дым уже затруднял дыхание, железная коробка накалялась.

– Вася, ты меня прости, если когда тебя обидела ненароком. Ты мне настоящим другом всегда была. Даже ближе родной сестры, – каким-то незнакомым голосом проговорила Люся.

– Понятно, что ближе сестры… У тебя и сестер-то никогда не было. И у меня не было, так что ты для меня… кх… кх… Люся, я тебе однажды… Фу-ты, черт, дышать невозможно… Я тебе однажды в кофе пургену положила… кх… чтобы ты… на свидание не ходила… Очень не хотелось, чтобы ты за того алкаша… Прости дуру. Эгоисткой была, – не переставая долбить плечом дверь, каялась Василиса.

– Да ладно, ничего… Я тоже постоянно… кх… кх… твои ажурные кофты распускала потихоньку… Честно говоря, ты всегда такую пошлятину вязала! В дырки все титьки вываливались…

– Что-о! Я пошлятину вязала?! Да у меня все фасоны из журнала… Кх-х… Ни фига не прощу! – взревела Василиса и надолго закашлялась.

Люся почувствовала, как у нее кругом пошла голова и нечем стало дышать.