Бюро «Лукоморье» Дело об исчезающей сказке

По человеческим меркам, нас не было в сказочном мире всего день. Но здесь время шло совсем иначе. И когда очутились в родных края, поняли страшную вещь.

Мы отсутствовали непозволительно долго.

Грозовое небо раскалывалось от ярких вспышек молнии. Ветер стоял такой, что даже шаг было сделать трудно. И все вокруг стало бесцветным, рассыпающимся на глазах. То тут, то там отсутствовали кусочки пейзажа. Сказка погибала.

— Туда, — пытаюсь перекричать шум ветра и тычу пальцем в сторону, где еще слабо светилось дерево. А рядом с ним виднелся силуэт.

Подхватываю на руки кота и цепляюсь за Кощеева. Вот так мы и пробираемся сквозь весь этот хаос. Едва успевая уворачиваться от летящих в нашу сторону остатков чьих-то домов.

— Иван! — машу рукой, привлекая его внимание и тот что-то начинает шептать, позволяя защитному куполу пропустить нас внутрь.

— Как ты? Кто-нибудь еще выжил? — Засыпаю его вопросами, попутно отмечая, что одну руку брат держит на стволе дерева. Питает его своими силами. Это видно по тому, как рука и половина его тела стала серой. По коже разрастались уродливые трещины. — Ваня…

— Выбора нет, — понимает он меня без лишних слов. — Есть уцелевшие герои в маленькой церквушке. Яга сначала отдала свои силы, теперь мой черед. Если не продлить жизнь дерева, мы все погибнем. А нам нужно дождаться, чтобы ваш план сработал. Вы же успели что-то предпринять?

— Да, но…

— Не теряй надежды, Аленушка. — Брат улыбается такой светлой и спокойной улыбкой, будто за периметром купола не бушует стихия, разрушающая наш мир. Будто наши жизни не висят на волоске.

— Не стану. — Киваю и протягиваю ему свою руку. — Бери.

— Нет.

— Не спорь со мной.

— Я — Верховный.

— А я твоя старшая сестра. — Сама стискиваю его ладонь и кривлюсь, чувствуя, как нас замыкает в одно целое и сила тоненькой струйкой начинает перетекать от меня через Ивана к дереву.

Но больше всего меня до глубины души растрогал тот факт, что в другой своей руке я почувствовала ладонь Кощеева.

— Что? Мы же все-таки напарники, — он грустно улыбается.

— В этом я с ним полностью прав, — кот ковыляет на трех лапах к дереву и прислоняется к стволу, — да и жизнями мы жертвуем не просто так, а на благое дело.

После того, как он это сделал, дерево заискрило еще больше и купол над нами стал светиться еще сильнее.

Говорить больше не хотелось. Мы наслаждались, возможно последними моментами нашей жизни в этой сказке. Каждый вспоминал о чем-то хорошем и это было видно по блуждающим улыбкам на их губах. Я смотрела на них и пыталась запомнить каждую черточку их лиц, пока это было возможным.

Первым не стало кота. За ним исчез Кощеев, он был слишком молод и слаб по силе. А затем настал черед Вани, потому что он встал на защиту намного раньше нас. В итоге я осталась совсем одна.

— Мы старались, но, видимо, мы людям не нужны. — Шепчу сама себе и обнимаю ствол дерево обеими руками, тем самым отдавая ему всю свою силу. — Что ж, значит, это неминуемая концовка.

В следующую секунду раздался оглушительный взрыв, будто купол надо мной разорвало на тысячу кусочков. Я хотела было посмотреть, но яркий свет ослепил меня и пришлось зажмуриться. А следом за этим вокруг воцарилась тишина. Давящая, звенящая. Будто я оказалась в вакууме. Нет, будто я оглохла. Распахиваю глаза и вижу, что теперь оказалась в полной тьме. А может, я ослепла?

Нет. Наверно, это та самая черная дыра, которая поглотила остаток сказки.

Меня не стало? Тогда почему я продолжаю все чувствовать?

Чувствовать и видеть настоящее чудо. Как эту тьму то тут, то там начали пронизывать яркие лучи, освещая знакомые места. А затем, как в замедленной съемке, фрагменты сказочного мира начали возвращаться на свои позиции. Они, как пазлы одной мозаики слетались друг к другу. И вскоре, я снова стояла на полянке у дерева. А за ним привычно мерцал защитный барьер.

— Мяу, — слышится с ветки, — снова без пропуска?

— Кот! — восклицаю и едва удерживаюсь от желания стянуть это мохнатое чудовище к себе на руки, чтобы потом затискать. — Как я рада тебя видеть! Ты как?

— Я? — непонимающе смотрит он на меня. — Все чудесно, впрочем, как и всегда. А ты не увиливай и доставай пропуск.

— Ты ничего не помнишь?

— О чем это ты? — прищуриваются шартрезовые глаза сверху.

— Конец света, жизнь в человеческом мире, — начинаю перечислять, но тут же замолкаю, — а впрочем, не бери в голову. Вот, держи эту ненавистную бумажку.

— Ты сегодня какая-то особенно странная, — он передергивает усами, обнюхивая карточку и мою руку, — все хорошо?

— Теперь, — улыбаюсь, — однозначно, да.

И если бы девушка хоть раз обернулась, она бы увидела, как кот тоже улыбается, облизывая заново восстановленную лапу. Все он помнил, да только в силу своего ужасного характера, не хотел показывать.

А девушка почти бежала по тропинке к огромному зданию, где базировалось их бюро. И не уставала радоваться тому, что слышит привычный шум и гам оттуда.

— Ален, ну наконец-то, — в проеме маячит шевелюра Кощеева, — у нас тут аврал! Верховный рвет и мечет. Яга Васильевна грозится нас вообще отсюда выселить.