Бюро находок

– Может, она сама захотела пойти туда, – сказал Патрик, – во всяком случае, я видел, как они туда шли.

Боковым зрением Генри заметил, что Паула закрыла глаза, пока на экране говорил этот Патрик, вероятно, чтобы полностью сконцентрироваться на голосе, а может, она пыталась представить себе того мужчину, которому в действительности принадлежал голос, поэтому Генри не удивился, когда она сбросила его руку.

В хижине двое прислушивались к завываниям усиливающегося ветра, стегавшего дождем по окнам; Патрик предложил вместе отправиться в гостиницу, уверяя, что знает кратчайший путь. Женщина никак не отреагировала на его предложение, она, казалось, даже не расслышала его; словно пытаясь получить ответ на мучавший ее со времени встречи с Гарольдом вопрос, она вдруг спросила:

– Скажи, Патрик, зачем ты привез нас сюда? Ты же знаешь, я этого не хотела.

– Но потом ты ведь все-таки согласилась, – заметил Патрик, – к тому же я хотел порадовать Карин.

– А о себе самом ты вовсе не думал?

– С какой стати я должен был думать о себе? Из моих отношений с Гарольдом давно ушла напряженность. Когда-то мы были друзьями и снова стали ими, на другой манер, но стали.

– Я полагаю, у тебя была собственная причина приехать сюда, – произнесла женщина. – Ты хотел что-то доказать Гарольду, да-да, ты хотел продемонстрировать ему, чего ты достиг и как хорошо мы с тобой живем.

– Ну вот, ты снова начинаешь, – отмахнулся Патрик.

– Нет, – настаивала женщина, – я знаю, о чем говорю. Ты хотел произвести впечатление на Гарольда своим великодушием, достигнув успеха, ты можешь позволить себе это, не надо обманывать себя.

– Ну вот, приехали, – недовольно протянул Патрик, – ты что-то предполагаешь и делаешь из своих фантазий немыслимые выводы; во всяком случае, я ничего не собирался доказывать Гарольду, ничего! И то, что вы когда-то спали в одной постели, не волнует меня.

Женщина окинула его холодным и язвительным взглядом и, помолчав, сказала:

– Когда вы здоровались, ты ведь не мог видеть себя со стороны, на твоем лице была написана снисходительность, ты понимаешь, что эта снисходительность и меня задела, даже оскорбила?

– Да остановись же наконец, – взмолился Патрик, – любой факт ты истолковываешь так, будто он направлен против тебя, по крайней мере связан с тобой, пойми же наконец…

В этот момент Паула встала, коснувшись рукой плеча Генри, вышла в проход и направилась к двери. Он посидел, гадая, ждать ее возвращения или нет, потом тоже поднялся и вышел в освещенное фойе. Паула стояла у выхода на улицу.

– Что случилось? Вам нехорошо? – спросил он.

– Скоро пройдет, – ответила Паула. – Я чувствую какую-то тяжесть, на воздухе мне станет лучше.

– Уйдем отсюда? Или, может, вы хотите досмотреть фильм? Впрочем, я уже догадываюсь, чем он закончится, – произнес Генри, – во всяком случае, дело пахнет расставанием, этого стоит ожидать.

Он ободряюще кивнул ей, взял за руку и потянул на улицу. Генри хотел сразу отправиться к автобусной остановке у вокзала, но Паула предпочла пойти домой пешком. Погруженная в себя, лишь изредка бросая на него взгляды украдкой, она шла рядом, а Генри все время что-то говорил, словно давал публичную оценку фильму, и чем дольше он разглагольствовал, тем больше критических замечаний приходило ему в голову. В общем и целом он нашел сценарий перегруженным, напичканным слишком большим количеством символов. Не считает ли она так же, поинтересовался он, но Паула лишь пожала плечами. Но должна же она согласиться, настаивал он, то, что они видели, это прошлогодний снег. Паула улыбнулась и неожиданно остановилась у витрины мебельного магазина.

– Разве не так? – спросил он.

– Не знаю, – машинально произнесла она, разглядывая обитый зеленой тканью угловой диванчик, на него под присмотром продавщицы только что уселся какой-то мужчина, явно желающий оценить качество.

Вероятно, покупатель остался недоволен, либо он с самого начала вознамерился проверить комфортность всех сидячих мест, так или иначе, но он несколько раз плюхался на мягкую мебель, подпрыгивал, сравнивал, раздумывал. Продавщица поднесла к его лицу часы, напоминая, что магазин закрывается, после чего он снова энергично попрыгал и направился за ней в глубь магазина.

– Сделка состоялась, – с улыбкой сказала Паула и вспомнила, что когда-то этот угловой диванчик приглянулся ей самой, однако ей пришлось отказаться от покупки из-за его дороговизны.

Они целеустремленно шли дальше, даже там, где их пути могли бы разойтись, они остались вместе; заговорили сначала о дне рождения Альберта Бусмана, потом о следующем аукционе, о двух картинах – подделке старых мастеров, нашедших свое пристанище в бюро находок, – и лишь о том, куда идут, они упорно молчали. Они не остановились, чтобы попрощаться, и перед домом, в котором жила Паула, а не сговариваясь, словно все давно решено, вошли в подъезд, весело ахая и охая, поднялись по лестнице и, пока Паула поворачивала ключ в замке и открывала дверь, неотрывно смотрели друг на друга.