Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана

«Ваше Превосходительство, без сомнения, осведомлен об ужасной судьбе евреев, депортированных в Польшу и Украину, об этом говорят все. Если даже на мгновение представить, что государство может презреть естественные права и христианские нормы, мне не кажется, что соображения собственной репутации и будущего блага страны не должны ему позволить быть равнодушным к мнению международного сообщества и к суду истории».

На это Тука ответил: «Я не располагаю непосредственными сведениями, на основании которых я мог бы поверить в эти слухи, распространяемые еврейской пропагандой. Тем не менее я намереваюсь отправить комиссию для изучения положения депортированных из Словакии евреев. Если бы рассказы о злодеяниях соответствовали действительности, я не разрешил бы перевезти ни единого еврея через словацкую границу. Вы упомянули суд истории: если однажды история заговорит о сегодняшней Словакии, она вспомнит, что правительство возглавлял добрый и отважный человек, который оказался достаточно сильным, чтобы избавить свою страну от главной ее напасти. Что касается мнения международного сообщества, то мы знаем, что оно делится на два течения: на то, которое меня не беспокоит, и то, которое меня не интересует, потому что оно направляется или внушено еврейской пропагандой».

Далее Бурцио пишет: «Он имел неосторожность добавить, что даже Ватикан не полностью свободен от такого влияния».

Понимая всю бесполезность дальнейшего разговора с Тукой, Бурцио растерялся, но не признал себя побежденным:

«Стоит ли продолжать рассказывать Вашему Высокопреосвященству о дальнейшем ходе беседы с безумцем? Нельзя ожидать, что доводы, обращенные к совести такого сверхчеловека, могут быть сколько-нибудь действенными. Он их опровергает и повторяет то, что уже говорил, а именно что я должен усвоить только одно: “Я знаю, что хорошо, а что плохо. Я – убежденный практикующий католик. Я каждый день посещаю церковные службы и часто причащаюсь. И я спокоен относительно того, что делаю; для меня высшим духовным авторитетом являются не столько епископы или Церковь, сколько моя совесть и мой духовник”¹⁰⁰.

Я задал Туке последний вопрос: “Могу ли я хотя бы сообщить в Ватикан – это в большей степени вопрос мнения, чем распространенного убеждения, – что депортация словацких евреев осуществляется не по инициативе правительства, а под внешним давлением?”».

Министр ответил: «Клянусь вам честью христианина, что это делается по нашей воле и инициативе. Мне представилась возможность воплотить в жизнь мой план и я, разумеется, не стал от нее отказываться».