Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана

Для только что назначенного дипломата было очевидным, о чем говорил Пий XII, выступая «с заявлениями от имени страдающего человечества, вне зависимости от расы или религии». Проще говоря, по мнению Тейлора, не могло быть сомнений в том, что папа имел в виду все народы, попавшие в беду, прежде всего евреев. Тот факт, что американское правительство «намерено» сделать все, «чтобы положить конец дальнейшим страданиям», показывает, что оно видело в сотрудничестве с Ватиканом наилучший инструмент для достижения этой цели.

Действительно, если бы у президента США или его администрации возникли малейшие подозрения в том, что Пий XII испытывает симпатии к Гитлеру или к нацистской идеологии, они бы никогда не пошли на установление дипломатических отношений с ним. Тем, кто в наши дни верит в мифы и критику в адрес Пия XII, стоит над этим задуматься. Но даже если не брать в расчет дружбу между папой и президентом, оттепель в двусторонних отношениях началась намного раньше.

Это дипломатическое потепление напоминает события 1914 года, когда британское правительство впервые за несколько столетий направило своего дипломатического представителя в Ватикан. Пачелли в то время был «министром иностранных дел» Святого Престола. До Второй мировой войны было предпринято по меньшей мере две попытки наладить диалог между Ватиканом и Соединенными Штатами, но каждый раз переговоры заканчивались безрезультатно. По мнению Кристины Росси, причиной тому могли быть особенности «американского менталитета, который не был расположен признавать Ватикан вследствие присущих ему сильных антикатолических предубеждений»⁹.

Однако и в рядах католической Церкви многие в те годы считали протестантов еретиками и полагали, что папа действует слишком решительно. Их раздражало все, в том числе и титул Тейлора, который именовался «личным специальным посланником», а не «государственным послом», как того требуют дипломатические нормы.

В Историческом архиве Государственного секретариата хранится немало оригиналов писем Рузвельта Пию XII (а также машинописных распечаток и фотокопий). Особое внимание обращает на себя одно письмо, которое Рузвельт написал присущим ему изысканным слогом через несколько часов после утверждения Тейлора в новой должности:

«Я поручаю эту особую миссию г-ну Тейлору, моему старому другу, которому я всецело доверяю. Его гуманитарная деятельность в пользу тех, кто лишился крова из-за политических столкновений, хорошо известна Вашему Святейшеству.

Я рад тому, что у нас появится канал общения, по которому мы сможем обмениваться идеями в интересах достижения согласия между народами мира.

Я прошу г-на Тейлора передать мои сердечные приветствия Вам, моему давнему доброму другу, и мои искренние надежды на то, что общие религиозные и гуманистические идеалы смогут объединиться в деле установления длительного мира на основе свободы и надежды на жизнь и целостность для всех народов, опекаемых Господом.

С уважением, Ваш друг

[Подпись] Франклин Д. Рузвельт»¹⁰.

Это письмо отличает то, что, будучи двумя мировыми лидерами, здесь они общались просто, как два человека, которые испытывают глубокое и искреннее уважение друг к другу. Письмо словно служило продолжением их личных встреч и бесед.

Если же учесть их положение, нельзя не удивиться, что оба они смогли перешагнуть через теоретические и догматические устои своих религиозных убеждений, чтобы найти почву для сближения. Для обоих Бог был источником человеческой жизни и целостности. Сегодня эта мысль не кажется такой уж уникальной, однако в 30–40-х годах ХХ века она была довольно радикальной и для протестантов, и для католиков.

Эти письма раскрывают Пия XII с неизвестной стороны и показывают, насколько глубоким было его понимание экуменизма. На мой взгляд, именно оно проложило путь для некоторых из тех масштабных изменений, касавшихся диалога между различными христианскими конфессиями, которые были одобрены в 60-х годах Вторым Ватиканским собором. Это заслуживает более детального анализа.