Бюро расследования судеб

«Я знаю, что буду жить вечно и мы с вами увидитесь. Сам не знаю, что меня так закалило. У меня мужской характер».

Как Ирен хочется понять, была ли в настоящей записке эта орфографическая ошибка. Жан был кропотлив, он наверняка воспроизвел и ее.

Она, как и прежде, не в силах отвести глаз от этих слов любви и отчаяния.

Двенадцатилетней девочкой она не понимала, зачем дедушка так долго корпел над этими переписываниями. Как и того, куда уезжали все эти люди, которых увозили далеко от мест, ими так любимых.

Теперь она знает.

Ей понадобилось тридцать восемь лет.

Отдалиться, оставив за плечами детство. Заново сшить фрагменты жизней, разорванных в клочья, встретиться с незнакомыми людьми, такими как Жан. Скромными, полными своих тайн.

Сколько раз ей попадались упоминания о таких вот записках, выброшенных из слухового окошка вагона без всякой надежды на ответ?

Железнодорожные работяги подбирали их с насыпей и сговаривались, как передать адресатам. В Польше, в Чехословакии, во Франции.

В 1942-м Жану было девятнадцать. Он работал на железнодорожной ветке «Париж-Восточный», между станциями Бобиньи и Бурже.

Как раз там, откуда уходили эшелоны.

Она воображает его потрясение от вида детских ручонок, тянущихся к нему из-за колючей проволоки. От слез и стонов, доносившихся из вагонов. Его бессилие.

Подбирать свернутые клочки бумаги, падавшие из поездов, и доставлять их по адресам. Хотя бы это.

Возможно, он боялся потерять эти записки. Ему случалось не заставать никого по указанному адресу, если адрес был только один.

В то время, когда ему приходилось переписывать их, он никому не говорил об этом.

Ирен узнаёт в таком тщательном прилежании саму себя.

Она, всю жизнь проведшая в архивах, забыла, что архив есть и у нее самой. Словно все медлила понять, какой ценностью владеет.

Эта тетрадь, доставшаяся ей по наследству, – не переводит ли она стрелки ее жизненного пути?

Она-то думала, что ее случайно занесло на эти рельсы. Что она сама, с нуля пересоздала себя.

На глазах ее деда этих людей увозили, а она ищет конец их дальней дороги.

Собирает последние следы ради их потомков. Голова кружится от понимания, что они с Жаном делают одно дело.

Кто знает? Быть может, она просто идет ему навстречу.

Благодарности

Расследования и персонажи в этом романе вымышлены. После углубленного знакомства с подлинной историей архивного центра в Арользене я прибегла к определенным необходимым вольностям в построении интриги и романной структуры.

Этот роман был задуман в тот зимний день 2020 года, когда моя подруга Орели Серфати-Беркофф сказала мне, что в архивах Арользена хранятся свидетельства депортации Робера Десноса. Я удивилась, что мне никогда не приходилось слышать об этом собрании архивов, существующем с послевоенных лет. Серьезно заинтересовавшись, я напала на нить моих поисков в статье Элизы Карлен, где говорилось о возвращении вещей, оставшихся в концентрационных лагерях. Хочу здесь поблагодарить ее, потому что мысль написать этот роман пришла ко мне после прочтения ее статьи.

В то же время полагаю, что такая идея посещала меня уже давно. Мне было двенадцать лет, когда книги и фильмы о Второй мировой войне и депортации перевернули всю мою жизнь. И мысль о них всегда была со мной. С тех пор эти темы живут во мне, и могу сказать, что этот роман появился в результате внутренней потребности.

Он опирается на важную историческую документацию. Я бесконечно благодарна свидетелям, историкам, журналистам, социологам и творческим работникам, чьи книги, труды и фильмы послужили материалом для моей книги. Особая же благодарность – Лорану Жоли за его неоднократное драгоценное и внимательное прочтение.

Спасибо Натали Летьерс-Либих, координатору отдела розыска арользенских архивов, – за то, что она горячо поддержала мой проект и без передышки отвечала на все мои вопросы. Все, что она рассказала мне о своей профессии и работе, помогло мне написать образ Ирен – выдуманной мной архивистки.

Ренате Масна и Беате Петкевич, коллективам музея «Под Зегарем» («Под часами») и люблинского Театра NN, коллективу Еврейского исторического института в Варшаве, Катаржине Кубичюс, сотруднице службы поиска и информации польского Красного Креста, и директору Музея Варшавского восстания, – за уделенное мне время и внимание.

Франсуа Азару и Абрахаму Бенгио – за то, что просветили меня в иудео-испанском языке и истории еврейской общины в Салониках.

Жоржу Сунье – за разрешение присутствовать на его потрясающей встрече с потомком заключенного.

Веронике Дюбуа, рассказавшей мне свою историю и горестную судьбу своей семьи по отцовской линии.

Моей издательнице Жюльетте Жост, за наши продолжительные обсуждения персонажей и расследований, за ее требовательность и безошибочный редакторский глаз, и еще за то, что с первого же дня поверила в этот роман.

Моему агенту Сюзанне Леа – за воодушевленную поддержку, ум и юмор.

Спасибо за доверие Оливье Нора и всему издательству «Грассе».