Бюро расследования судеб

Треблинка. Центр умерщвлений, построенный на ограниченное время и ради оптимальной производительности: за каких-нибудь тринадцать месяцев в газовых камерах было убито около миллиона евреев. Потом немцы закрыли лагерь, остававшихся «рабочих евреев» добили в Собиборе, разрушили постройки, утоптали почву. Над горой трупов посадили елки и люпин, из кирпичей от газовых камер построили ферму, заплатили фермеру-украинцу за то, чтобы хранил призраков и тайну. Василий Гроссман прибывший в это местечко осенью 1944 года в составе Красной Армии, вспоминает, какой жирной и черной была тамошняя земля, «вздымавшаяся, как море»; она выплевывала куски вещей, останки.

Мало кому из евреев удалось выжить, собрав всю храбрость для побега. Кое-кто ухитрился запрыгнуть в вагоны, уходившие с грузом из вещей жертв. Другие 2 августа 1943 года восстали против палачей. Несколько сотен узников, почти обессиленных, против СС и их присных, военных формирований, вооруженных пулеметами. Они одни во всем мире. Могут рассчитывать только на свои силы. Многих убили в ходе восстания. Эсэсовцы устраивают большую бойню, две трети бежавших ловят и расстреливают. К концу войны в живых остается разве что несколько десятков.

Если Лазарь Энгельман был зимой 1943/44 года еще жив, он, вероятно, участвовал в восстании. Герой отчаянной эпопеи. За эти полгода ему пришлось пережить устрашающие приключения на чужой земле, где его каждую минуту могли предать, убить – еще до того, как его под чужим именем арестовали в тридцати километрах от Варшавы и отправили в Бухенвальд.

Завороженная Ирен резюмирует: и у такого человека имелся малюсенький Пьеро. На его тряпочном животике он написал свой лагерный номер, отдавая его больному мальчонке.

Теперь остается лишь пойти по его следам.

Пробежав глазами его ответы, она пытается очертить контуры того человека, каким он был, и того, каким стал. До прихода нацистов он живет с родителями в старом пражском городе, в доме номер шесть по Капровой улице. Отец – педиатр, мать не работает. Должно быть, они живут безмятежной жизнью еврейской буржуазии – образованной, немецкоязычной, уже давным-давно ассимилированной. Получив степень бакалавра, Лазарь изучает право в Карловом университете. Но немцы в своем новом протекторате не потерпят неподчинения студентов и ряда преподавателей. Они закрывают университет. Да и новые расовые законы все равно не позволили бы Лазарю продолжать обучение. Он будет работать у дяди Якуба. Студент превратится в подмастерье плотника. Владение прикладным ремеслом, несомненно, сыграло роль в том, что ему удалось спасти свою жизнь.

Можно предположить, что в конце 1941-го всю семью депортировали в Терезиенштадт, а потом и в Треблинку.

На вопрос: «Имеете ли вы личные денежные средства или что-нибудь в вашей собственности?» он отвечает: «KEINE» – «Ничего». У него все отняли уже давно.

Он бегло говорит на чешском и немецком, умеет немного писать по-польски. На вопрос: «Хотите ли вы вернуться в страну вашего рождения?» отвечает: «НЕТ» – именно так, и не иначе: прописными буквами.

«По какой причине?»

«У меня там уже никого не осталось».

Его жизнь, людей, которых он любил, война стерла в порошок.

Он не собирается больше оставаться в Австрии. А чего же он хочет? Поехать в Палестину.

На последней странице он добавляет торопливым почерком, зачеркивая некоторые слова:

«Мы в Треблинке знали, что никому из нас не остаться в живых. Восстание вспыхнуло 2 августа 1943-го. Кому-то из нас удалось выкрасть из арсенала СС несколько пистолетов и гранат. Мы расстреляли охранников и подожгли лагерь. Немцы и украинцы били по нам из пулеметов. Многие из моих товарищей полегли тогда. Я бежал. Прятался в болотах и в лесу. У меня с собой были деньги. Прежде чем найти плотницкую работу, я порылся в личных вещах наших убитых братьев. Мы использовали их, чтобы передавать друг другу записки, прятать драгоценные камни в карманах и под подкладкой. Откладывали для нашего побега. Пока я прятался, не мог купить ничего поесть. Немцы и поляки прочесывали всю местность, повсюду висели плакаты о розыске. Я неделями не вылезал из своей норы. Питался всем, что попадалось под руку. Корешки, ягоды… Осенью погода стала куда хуже. Мне было холодно и голодно. Я был совсем один. Отряд польского Сопротивления наткнулся на мое убежище. Они забрали у меня все деньги, какие были. Взамен мне дали фальшивые документы.