Биврёст

– Машина смягчает, но да, иногда тяжесть бывает невыносима. Быть Матерью значит не только править, быть Матерью – значит сдерживать смерть.

Через час они вдвоем подняли тело Ринфе в семейный каирн. Перепуганный доктор, натянув белый халат только на одно плечо, зафиксировал время смерти и поспешно удалился. Закрыв крышку давно приготовленного саркофага, Ран произнесла несколько финальных слов.

Снаружи мокрый снег с дождем уничтожили зелень. Сырой ветер заставил Скай дрожать после душной теплоты подземелий. Ноги стали деревянными: она с трудом переставляла их, ощущая себя марионеткой на ниточках. Глаза ее покраснели от невыплаканных слез, лицо пошло пятнами. Они с Ран зашли в дом, оставляя грязные мокрые следы на паркете.

– Мне нужно отдохнуть, – пробормотала Ран, сбивая в прихожей вешалку для шляп. – Отдохну чуть-чуть, а потом мы с вами, Ангейя-ас, закроем дыры, из которых лезут драугры.

У камина подсыхали мокрые следы. Мать Мэрион Атла, сверкая ожерельем, сушила вымокшие сапоги.

– Зачем ты пришла, Мэрион? – Скай была готова даже к драке, но Атла надменно фыркнула:

– Есть разговор, Кая.

Скай села на диван и устало откинулась на спинку. Ран почти упала на кресло, закинув ноги в ботинках на журнальный столик. Ее испачканный в крови подбородок и свитер Атлу совершенно не интересовали.

– И о чем ты хочешь поговорить?

– О защитных барьерах Дома Атла и о том, как остановить эпидемию.

Глава 14 Дочь у могилы

Звезды поблекли, и бледно-розовое солнце неохотно прорезало лучами ухоженные зеленые пастбища и фермерские поля, сгоняя туман в темные низины. Горы на севере исчезли, но на юге где-то далеко маячили другие: ворота в царство Хели, туманные, зыбкие, покрытые хвойными лесами.

На маленьком перроне впятером было тесновато. Поезд, совершивший десятиминутную остановку, дрожал, готовясь лететь дальше, и эта вибрация неприятно отдавала в позвоночник и голову, словно то, что ты стоишь на месте, неправильно, а надо бежать, торопиться, боясь опоздать.

Локи пониже натянула на лоб кепку. Попытка перекрасить волосы по совету Даану в темный цвет провалилась: вместо каштанового стала отчаянно-рыжей, будто лисица-трикстер. Поправив сползающую катану, она невольно встретилась глазами с Риан. Полковник в гражданском явно ощущала себя неуютно, Реймар выглядел постаревшим и уставшим, Даану сердито кусала губы и никак не реагировала на помрачневшего Ки. Сев в дребезжащий стеклами автобус, они под местные новости докатили до Лофта за час и устроились в небольшой гостинице, которую содержал необъятный толстяк. Поворчав, что его отрывают от утренней передачи по радио, он вручил им два ключа и взгромоздился обратно на стул. Пока все суетились и устраивались, Локи бросила рюкзак в угол и тихонько сбежала наружу, в утренний город, знакомый до закоулка и в то же время теперь абсолютно чужой. Было ужасно ветрено, солнечно, и редкие крупные капли дождя капризно били по макушке. Она с удивлением рассматривала новые вывески магазинов и старые граффити на стене возле крошечной церкви.

– Сколько? – она ткнула пальцем в свежие букетики полевых цветов, которые миловидная женщина еще раскладывала на прилавок цветочного фургончика.

– Маленькие по пятьдесят, большие – по семьдесят.

Локи поскребла по карманам и высыпала мелочь в протянутую руку, влажную от цветов. Отошла от фургона, почти взбежала на холм и, слушая, как из-под ног вылетают камешки, остановилась, переводя дыхание только перед мастерской. Там уже суетились механики, ругаясь и споря, но замерли, когда заметили ее. Когда Финник Лэнг неуверенно окликнул ее, Локи мотнула головой и побежала дальше, вынырнув в мир, которого больше не существовало.

За каждым углом ей мерещились воспоминания и знакомые голоса. Призраки следовали по пятам, призраки ждали на ступеньках школьной библиотеки, кричали на шумном рынке, звенели дверными колокольчиками кафе, лаяли постаревшими псами. Призраки гнали ее вперед.