Бижутерия

— Нет! Анна, ты что, сошла с ума?! — Он накинулся на Мадлен: — Это ты ее подучила.

Девушка хотела ответить, но Анна резко ее оборвала:

— Она к этому не имеет никакого отношения. Все придумала я. Тебе в это трудно поверить? Я! Мадлен старалась меня отговорить. Но я не согласилась: мы либо оставим ребенка, либо аборт сделаешь ты сам. Это твое решение, Рэнди. Ты будешь моим мужем. Я уважаю твои желания.

— Анна, крошка. — Рэнди присел на краешек кровати. Его голос дрожал. На лбу выступили капельки пота. Потемнели подмышки пиджака из легкой полосатой ткани. — Я знаю очень хорошего врача. У него легальный кабинет… Он в этих делах понимает толк. И чрезвычайно скромен, если это то, о чем ты беспокоишься.

Анна не переставая мотала головой.

— Ты ненормальная! — запротестовал Рэнди; его голос взвился до визгливого фальцета. — Я тебя искромсаю! Я не знаю, что делать. Ты можешь умереть!

Анна протянула руку и дотронулась до его щеки.

— Наш ребенок тоже может умереть. Если этому суждено случиться, я не хочу, чтобы аборт делал кто-нибудь другой, кроме тебя. Мадлен станет ассистировать. Она не хотела, но согласилась, потому что я ее попросила. Чтобы позвать на помощь, если что-то пойдет не так. — Анна отбросила со лба слипшиеся от пота волосы. — Это нехорошее дело. И я не хочу совершать его в пристойном месте. Но если ты так решил, мы в твоих руках, дорогой.

Внезапно Рэнди поднялся и попятился к двери.

— Нет! Я не стану этого делать!

Он уже дотронулся до ручки, когда голос Анны ударил как пощечина.

— Если ты переступишь порог, я сохраню ребенка, и не важно, что мне придется растить его одной! Свадьба не состоится! Я не могу выходить замуж за такого бесчувственного, черствого человека. За человека, который не способен нести ответственность за собственные действия. Если ты уйдешь, между нами все кончено, Рэнди.

Он застыл у двери, так и не убрав ладонь с ручки. Плечи его задрожали. Рэнди всхлипнул. В следующую секунду он бросился к кровати и обнял Анну.

— Ты права. Мы оставим ребенка.

Через плечо Анна покосилась на Мадлен и тихо прошептала:

— Унеси саквояж.

Девушка взяла с прикроватного столика саквояж с хирургическими инструментами и вышла в коридор, аккуратно прикрыв дверь, так что запор почти не щелкнул.

Свадебная месса проходила в епископальной церкви Святого Бартоломью на углу Пятой улицы и Парк-авеню. Кроме Мадлен, которая исполняла роль главной подружки, были еще девять других подружек невесты. Всех обрядили в платья для торжеств на пленэре из абрикосового шифона и венки из васильков — единственная дань, которую позволила Анна богемности периода. Сама она была в платье из бледно-абрикосового бархата с кружевами от Генри Бендела и держала букетик из цветов жасмина, гипсофил и васильков. В сочетании с ее рыжими волосами и бледной кожей вид получился потрясающий. Каждый считал своим долгом заметить, что она и Рэнди составляют великолепнейшую пару.

Последующий прием в клубе «Метрополитен» был устроен с грандиозным размахом. Мадлен считала, что за последние недели привыкла к интенсивным развлечениям, но Макнилы превзошли самих себя. Тысяча дорогих и близких друзей заполнили бальный зал, который для данного случая был задрапирован бледно-абрикосовым шелком и превращен в огромный шатер с десятками тысяч цветов — жасмина и чайных роз. Подавали седло барашка, омаров, прочие деликатесы, вина и нескончаемое шампанское. Танцевали до воскресного утра под музыку Питера Дачина.

Анну и Рэнди принудили уйти в полночь. Они хотели остаться — заняться любовью можно и потом, так зачем рано покидать занятное сборище? Но Элизабет Макнил, сохраняя традицию, настояла. В вихре розовых лепестков и слез молодожены сели в лимузин и укатили в ночь. В «Пирре» им был заказан номер для новобрачных. А следующим вечером они улетали в трехнедельное путешествие в Италию.

Хэдли и Мадлен вернулись в квартиру Макнилов вскоре после трех. Они устроились отдохнуть на кухне, задрали ноги на стол и принялись уминать печенье с молоком.

— Ну вот и все, — бросил Хэдли. — Такой месячишко я бы не решился повторить.

— Пока сам не женишься, — съехидничала Мадлен.

— Я? Ни за что. С женщинами жить буду, но ни на одной не женюсь.

— Почему? Что, мы для тебя нехороши?

Хэдли рассмеялся.

— Хороши. Но не хочу быть связан по рукам и ногам. А Анна, судя по всему, возьмет на себя мою долю деторождения. Я сторонник нулевого прироста населения. Планета и так будет вскорости перенаселена. Каким образом прокормить всех? И как производить достаточно пищи на загрязненных и зараженных химикатами территориях?

Мадлен зевнула, поднялась и поставила стакан в раковину.

— На этой бодрой ноте я, пожалуй, отправлюсь в кровать.

— Я с тобой.

Девушка поняла так, что он тоже собирается спать, но когда поднялась наверх и вошла в спальню Анны, Хэдли проскользнул за ней и плюхнулся прямо в смокинге на одну из кроватей.

— Как только я тебя увидел, — заговорил он, — то захотел заняться страстной и дикой любовью. Слава Богу, Анна наконец не стоит между нами.

— Ты? — недоверчиво усмехнулась Мадлен.