Бижутерия

— Это было несерьезно. Мы просто развлекались. Она была замужем. — Он взял Мадлен за подбородок и повернул лицом к себе. Глаза светились неподдельной искренностью. — Теперь все совсем по-другому. Видишь ли, Мадлен, я тебя люблю. Хочу о тебе заботиться. Неужели не понимаешь, что я на перепутье? Дети выросли. Брак себя исчерпал. Дальше я так не могу. Я хочу начать все сначала — с тобой. Потребуется некоторое время. Но потом я собираюсь на тебе жениться.

— Жениться? А как насчет Анны и Хэдли? Мы же никогда не сможем…

— Черт побери! — вспылил Макнил. — Дорогая, мы должны жить для себя! Жизнь слишком коротка, чтобы бросаться собственным счастьем ради других… ради приличий.

— Но, Уатт… — возразила Мадлен.

— Догадываюсь, о чем ты думаешь, — перебил он ее. — Нет, я не бездушен. Элизабет — привлекательная женщина. Она себе кого-нибудь найдет. С Анной и Хэдли все тоже утрясется, когда пройдет первое потрясение.

Определенность этого разговора наполнила девушку паническим ужасом. Уатт все продумал, пока дожидался подходящего момента, чтобы ее соблазнить. Но Мадлен не свыклась с мыслью, что будет с ним вместе. Тем более — с мыслью о замужестве.

— Уатт, мне в самом деле не по себе. Все произошло слишком быстро. — Мадлен вздохнула.

— Не говори пока ничего. Я не стану форсировать события. Мы покуда повременим и будем осторожными. — Он провел по ее щеке тыльной стороной ладони. — Мадлен, я тебя обожаю. Как только взгляну, начинаю испытывать желание. — Он покосился на свой «Ролекс». — Франц подождет. Последний раз перед отъездом. Тебе не надо раздеваться.

Макнил расстегнул на брюках молнию и задрал ей юбку. Обнажился розовый кружевной пояс с подвязками, но без трусиков.

Глава 10

— Давай выпьем за девочку Оливию, несносно опоздавшую, но удивительно смышленую. — Уатт чокнулся своим бокалом с бокалом Мадлен. По столику любимой Макнилом мюнхенской пивной были разложены фотографии новорожденной малышки. Анна родила ее весом девять фунтов двенадцать унций на три недели позже положенного срока.

— За Оливию, — грустно улыбнулась Мадлен. Ей хотелось оказаться рядом с Анной, хотя она не была уверена, смогут ли они снова дружить.

У Макнила не было ощущения, что мир перед ним закрылся, но Мадлен чувствовала себя именно так. Иногда по ночам в доме Фишеров она желала, чтобы все развивалось так, как развивалось. Какая-то часть побуждала ее порвать с Уаттом. Но другая была довольна тем, как они вместе развлекались: путешествовали, останавливались в шикарных отелях, ходили по магазинам, в балет и оперу. С ним девушке открылся блистательный мир — она больше не подглядывала за ним в окошко со стороны.

— Боже мой, Уатт. — Внезапно она ясно осознала разницу в их возрасте. — Ты уже дедушка!

— Угу… но не принимай близко к сердцу. Я очень молодой дедушка. Человеку столько лет, на сколько он себя чувствует. Когда я с тобой, я не ощущаю себя старше. — Макнил улыбнулся и сжал ее бедро под столом. — Неужели ты считаешь меня пожилым?

— Старый развратник, — рассмеялась Мадлен и тут же пошла на попятную, вспомнив, как он был раним, когда разговор касался его лет. — Шучу. Готова поспорить, никто из присутствующих здесь не скажет, что ты дедушка. — Она улыбнулась, заметив на его лице облегчение, когда он собирал фотографии. — Анна писала, что Оливия похожа на Рэнди. А по мне, она обыкновенный младенец.

— Согласен, — ухмыльнулся Уатт. — Но я рад, что все закончилось хорошо. Анна с головой ушла в материнство. Очень сожалела, что ты не смогла приехать на крещение.

— Я очень бы хотела. Признаться, в сложившихся обстоятельствах…

Уатт снова погладил ее бедро под столом, но на этот раз очень нежно.

— Понимаю, дорогая. Поверь, через год все утрясется и будет хорошо.

Мадлен почувствовала, как в ней зреет страх. С Уаттом было славно, пока он не заводил речь о будущем. Ей было достаточно проблем в настоящем, чтобы заглядывать вперед.

— Не будем об этом. Ты обещал.

— Помню. Но я устал прятаться в гостиницах… и быть с тобой по нескольку дней несколько недель в году. Хочу, чтобы ты была рядом все время.

— Я тебе говорила: мне надо окончить институт. — Мадлен смущенно поежилась. — Пожалуйста, потерпи.

— Я терплю. Я только и делаю, что терплю. — Уатт взял меню и принялся его изучать.

— Знаешь, — девушка лихорадочно попыталась изменить тему разговора, — один из наших преподавателей, герр Липпман, попал в больницу с раком легких. А ведь даже не курил. Я думаю, это из-за асбестовых подушечек, которыми мы пользуемся для полировки. И еще из-за свинца, который нужен при пайке золота. Мы с Катриной подали требование прекратить использование канцерогенов. Их сотни лет применяют в ювелирной промышленности. Кто-то же должен был это сделать…

— Не попробовать ли нам жареной оленины? — все еще раздраженно спросил ее Уатт. — Это деликатес здешнего заведения.