Бизнес

– Так-то оно так. Но ничего не поделаешь. – Покосившись на меня, он осклабился. Тут я впервые разглядела его зубы: неровные, желтоватые – по всей видимости, не вставные. – На самом-то деле, Тэлман, я бы и рад открыть карты, чтоб с этим покончить, но Томми меня не поймет, уговор есть уговор.

– Надо думать, теперь меня ждет встреча с мистером Чолонгаи, верно?

– Да, все к тому идет.

Скрестив руки на груди, я огляделась вокруг. У меня было ощущение, что холод вот-вот проникнет сквозь глянцево-красную ткань лыжного комбинезона и приморозит мой зад к снегу.

– Джеб, – заговорила я, – вы оба стоите выше меня, но, во-первых, сейчас я в творческом отпуске, а во-вторых, мне думалось, я достаточно сделала для нашей корпорации, чтобы на меня не смотрели... свысока.

– Пусть лучше смотрят свысока, чем вообще не смотрят, – хмыкнул Дессу.

– «Пусть лучше смотрят в упор и видят, чем смотрят и в упор не видят», – вырвалась у меня цитата. – Мэй Уэст, если не ошибаюсь, – пояснила я, когда он вопросительно поднял брови.

– Красотка была.

– Это точно.

Мы скатились вниз, к остальным, затем на подъемнике вознеслись к вершине, где лежал девственно-чистый снежок, и повторили все сначала – разумеется, за исключением состоявшейся беседы. Вскоре подошло время обеда, и вся компания отправилась во вьетнамский ресторан в Шеридане. Дессу пичкал нас своими планами устройства открытого кинотира, для которого требовался большой запас сменных экранов, а еще лучше – просто этакий валик, а на нем рулон, вроде гигантского свитка: как только один участок продырявят до предела, его можно будет поддернуть вверх или потянуть вниз – и снова пали себе, сколько влезет.

Дальше – больше: Дессу стал излагать совсем уж нелепый прожект. Ему пришлась по душе излюбленная затея всех одержимых манией величия диктаторов: целый стадион угодливых, вышколенных приспешников с цветными табличками в руках. Из этих цветных табличек составляется изображение, которое можно различить только с некоторого расстояния (к примеру, с противоположной трибуны). Я такое видела в телерепортажах. Насколько можно судить, изображение чаще всего представляет собой портрет тупого властолюбца, который в данный момент стоит у руля.

Дессу решил, что это будет незабываемое зрелище, но он вознамерился пойти дальше и сделать изображение подвижным.

Руководители его технических служб, которые в тот день катались с нами на лыжах, тоже загорелись этой идеей и принялись обсуждать возможности ее реализации. Вроде бы все сошлись на том, что исполнителей придется вербовать в странах третьего мира, а еще лучше нанять армейскую дивизию. Изображение можно варьировать при помощи пенопластовых кубов с гранями разных цветов и оттенков, а размер их рассчитать таким образом, чтобы сидящие рядом участники не зашибли друг друга, хотя добиться цветонасыщенности будет трудновато, разве что сделать кубы с подсветкой изнутри, но тогда они станут о-го-го какими увесистыми. Вот только управлять этой оравой – с ума сойдешь: надо будет каждого придурка рассматривать как отдельный пиксель, а много ли комбинаций такой сумеет запомнить? Потребуется какое-то сигнальное устройство. Серьезное программное обеспечение, так сказать.

Я предложила назвать эту систему ЖКД, то есть «жутко-кретинический дисплей», или, если угодно, СИД, «свето-идиот». Все страшно развеселились – и понеслось. Как обеспечить бесперебойное питание? Можно ли использовать растратчиков? А не задействовать ли дам(п) экрана?

Пока инженеры сыпали электронными каламбурами, Дессу организовал еще одну дискуссию, чтобы установить, какие изображения будут наиболее эффектно смотреться на этом широчайшем из широких экранов. Вопрос решился в пользу ярких эпизодов спортивных состязаний.

Незаметно выскользнув из-за стола, я направилась в туалет и задержалась там дольше, чем требовалось, а потом вышла на улицу, где меня не могли увидеть новые знакомые, и проверила, как работает мой мобильник.

– Привет, Кейт. Ты где?

– Ой, извини, Стивен, я... я вообще-то не тебе хотела позвонить, – соврала я. – Нажала не на ту кнопку.

– Ничего страшного. У тебя все хорошо?

– Да, вполне. А у тебя?

– Все отлично.

– Ну ладно, еще раз прошу прощения.

– Да все нормально. Так где ты находишься?

– В каком-то городишке... Шеридан, что ли. В штате Вайоминг, если не ошибаюсь.

– Катаешься на лыжах с Дессу?

– Откуда ты знаешь?

– Мужская интуиция. Я тоже там бывал.

– А ты сам сейчас где?

– Да все здесь же, в Вашингтоне... И, кажется, добрался до места назначения. – Я услышала шум транспорта и его слова, обращенные к кому-то другому: «Да, хорошо». – Пора заканчивать. – Это уже было адресовано мне. – Будем прощаться, о'кей?

– О'кей.

– Голову береги.

– Ты тоже, – сказала я.

А про себя добавила: сердце не уберегла.