Бизнес-блюз

– Прежде чем звонить на ноль два, я вызвал своих ребят, да и твоих тоже. Скоро приедут. Праздник, конечно, испорчен.

– А как ты здесь оказался?

– Хотел сделать тебе сюрприз. Я видел, как ты пришел. У меня же есть ключ. Открыл тихонечко, смотрю, а у нас – гости! Сбегал за ружьем, делов-то!

Он немного помолчал в задумчивости.

– Нужно будет по фасаду глазки установить. Или спилить эту лестницу к чертям собачьим.

– А зачем ты его убил? Можно было руку прострелить, или задницу.

– Во-первых, я не знал, чем он тебя пичкает. Может, ядом? А во-вторых, на охоте выработал привычку не оставлять подранков. Ничего не могу с собой поделать. Валю всех на глушняк.

Руки и ноги кололо тысячами иголок. Я с трудом встал и сделал два шага. Вот как оно скачет – то черное, то белое, то жизнь, то смерть.

Я вышел в коридор. Макарыч последовал за мной и шепотом сказал:

– Я все слышал. Дай-ка мне диск. Я обшарил труп, у него ничего нет.

– Наверное, оставил в кабинете.

Я пошел к себе, покопался три минуты, взял со стола диск и отдал Макарычу. Тот вытащил его из футляра, бросил на пол и раздавил. Потом попрыгал, сел на корточки, собрал осколки и отправился в туалет.

– Так-то оно лучше будет, – попытался он перекричать шум спускаемой воды.

Жалко конечно, хороший был диск, редкий. Эксклюзивный концерт Шевчука, записанный им в начале восьмидесятых в Уфимском дворце культуры «Нефтяник», под гитару, несколько бутылок водки и пьяные вопли Федосова. Такой сейчас днем с огнем не сыскать. Кстати, мне его закатал покойный Виталик.

Как я поменял диски? Сам не сообразил. Руки вперед головы сработали. Уже когда дед дернул за ручку унитаза, понял, что наделал. Не живется мне спокойно.

Настоящие выходки губернатора я положил в коробку из-под мультика «Ледниковый период» и спрятал в самом центре стойки среди музыкалок. И на виду, и фиг найдешь.

– Запомни, никому ни слова, – предупредил Макарыч. – Забудь о том, что видел. Живее будем.

Я сел в кресло и закрыл глаза.

– Пойду переоденусь, – сообщил Макарыч. – А то сейчас понаедут орлики. Придется что-то объяснять.

Генерал оказался прав. Через пять минут после его ухода, комната наполнилась людьми, которые моргали фотовспышками, громко разговаривали и задавали кучу вопросов. Некоторые были в белых халатах, а кто-то в выходных костюмах. Я почти не обращал на них внимания. Я уже привык.

Появился Спарыкин. Он отогнал от меня назойливых типов и сам стал отвечать на их тупые вопросы. Потом пришел Полупан. Он был пьян, склонился над трупом и принялся повторять:

– Вот он, блядь! В-о-т о-о-н, бля-я-ядь!

Потом он подошел ко мне и произнес длинную речь:

– Вот видишь, мы его поймали. Согласен, если бы не я, то фигу! Согласен?

Я согласился.

– Моей заслуги тут процентов восемьдесят. Согласен?

Я опять согласился.

– Ну и где благодарность?

– Какая благодарность?

– Не желаете помочь милиции?

– В твоем лице?

– Да, именно, в моем лице. А чем оно тебе не нравится? Между прочим, моим лицом можно олицетворять все МВД России.

Я согласился, поразившись тому, с какой легкостью он произносил трудные и длинные слова.

– И чем же я могу помочь?

– Деньгами.

– Завтра, – заверил я.

Спарыкин что-то подозревал, или делал вид, что что-то подозревает. Он подходил ко мне несколько раз и как бы невзначай спрашивал:

– Интересно, а что они искали? Этот ублюдок говорит, что понятия не имеет. Якобы, в чем фишка знал только главный. Он ничего не говорил?

– Нет.

– Молчал что ли?

– Требовал какую-то информацию. Скорее всего, Виталик ее посеял или стер. Мы вряд ли узнаем.

– Ну-ну. И ты даже не догадываешься?

– Ума не приложу.

– Если что узнаешь, я в деле. Наверное, эта информация стоила немеряных денег, раз столько трупов.

Я заверил его, что сразу поделюсь, как узнаю.

Пока в комнате находились люди, мне страшно хотелось спать, но, как только все ушли, сон отбило. Часа три они донимали меня своими вопросами, часа три не вывозили тело. Спасибо Макарычу, он всех разогнал. И вот он долгожданный миг одиночества, а мне не спится. Я лежу и думаю.

В новом году моя психология несколько изменилась. Теперь я уже не хотел зарабатывать на этой информации деньги. Я постоянно думал о каких-то колхозниках, старушках, детях и о развращенных малолетних девочках. Нас трахают, а мы думаем, что так и надо, только кряхтим и переворачиваемся. Мне было нестерпимо жалко себя, и всех людей нашей огромной непутевой страны. Я ненавидел этого урода всеми фибрами своей души. Я этого так не оставлю. Он в марте загремит под фанфары!

Я эти ролики опубликую. Точно, отнесу в газету или на телевидение.

Где мне сразу же скрутят клюшки. Все газеты и все телевидение в области находится в руках губернатора.

Тогда я отправлю диск в центральные СМИ. ОРТ или НТВ, может быть ТВЦ.

И тогда кто-то в Москве заработает большие деньги. Не факт, что их покажут. А мне опять по шапке.

Что же делать?