Бизнес - класс

– Черт! Это в самом деле удача. – Все данные добыл с помощью Ларисы Ивановны. Она теперь наш главный союзник. За последние дни активно вошла в курс событий. Если бы не она, мы бы этих цифр не получили. Главное, что и Фархадов стал прислушиваться. Очень, очень оказалась энергичная женщина. К тому же, надо признать, обаятельная.

Под ироническим взглядом Коломнина смешался:

– В смысле как деловой партнер. – Поедешь со мной к президенту, – распорядился Коломнин.

– Да он при одном упоминании моей фамилии в истерику впадает, – напомнил Богаченков.

– Перебьется. Подождешь в предбаннике. Вызову, когда понадобишься.

Богаченков вернул документы на место, ограничившись неодобрительным движением плеча. Умел человек держать при себе эмоции.

Удивительная штука – дорожные службы. Вроде и техники хватает. И муниципальные власти бдят и периодически их вздрючивают. Да и зимы в стране наступают не сказать, что много реже других времен года. А вот всякий раз при погодных катаклизмах оказываются не готовы. Трассы Москвы были буквально нашпигованы буксующими машинами. Так что в центральный офис Коломнин добрался позже назначенного времени.

– Прошу прощения, встречал Фархадова, – едва открыв дверь президентского кабинета, произнес ударную фразу Коломнин и – осекся.

За переговорным столом подле Дашевского расположились Ознобихин и Янко. Но не они, естественно, повергли его в изумление. По правую руку от Янко сидел не кто иной, как его собственный сын Дмитрий. При виде входящего отца он поспешно опустил голову.

– Заходи, заходи, скандалист, – поторопил Дашевский, вальяжным жестом приглашая Коломнина сесть напротив. Проследил, как вошедший, поздоровавшись на ходу с улыбающимся Ознобихиным, прошел на предложенное место, проигнорировав протянутую руку Янко.

– Ну-ну, – Дашевский нахмурился. – Вижу, далеко зашло. Тогда начнем. Вопрос первый: как получилось, что вопреки принятому мною решению представитель банка, участвовавший в собрании «Руссойла», проголосовал против выплаты дивидендов. Вот Сергей Викторович в этом усматривает не что иное, как продажность.

При этом президент, до того заглядывавший в лежащую перед ним докладную, выстрелил исподлобья в смутившегося Янко.

– Сергей Викторович у нас человек увлекающийся, – осторожно начал Ознобихин.

– Докладывать будет Янко, – осек его Дашевский.

– И черт его знает, как это все так нескладно вышло, – повинился Андрей. – Сергей Викторович действительно настаивал, чтобы мы оформили на него доверенность. Так кто бы против? Тем более «Хорнисс» этот с его проблемами нам поперек горла. Сколь раз в самом деле просил, Лев Борисович, заберите вы от нас этот офшорный мусор. Ведь у всей Европы на виду…

– Не отвлекайтесь, – потребовал Дашевский.

– Я к тому: вы же знаете, какими финансовыми проблемами занимаемся. Сейчас вот по американским депозитарным распискам прорабатываем. Тут чистота безупречная нужна. Кстати, хотел доложить, появились первые результаты.

– Вы мне доложите по «Руссойлу», – напомнил Дашевский. Но с несколько меньшим напором.

– Что тут скажешь? Идиотская накладка, – Янко удрученно повертел головой. – Адвокат уехал в отпуск. А без него надлежаще не оформишь. Пытался договориться с Бурлюком. Но тот уперся: доверенность обязательно, чтоб легализованная. А адвокат этот появился за день до собрания. В общем оформлять на Сергей Викторовича уже поздно: физически бы не успели. А я-то от него знал, как важно было проголосовать. Короче, принял командирское решение: откомандировать на собрание его сына Дмитрия. Нашего сотрудника. Тем более в «Руссойле» уже была обозначена от банка фамилия Коломнина. Все вроде сходилось. К вечеру по дьячел получили доверенность, и Дмитрий вылетел в Гамбург.

– Значит, ТЫ банк подставил? – Дашевский уперся тяжелым взглядом в побледневшего парня.

– Я ж говорю: накладка, – Янко поспешно вернул внимание к себе. – Поручение я ему дал, а вот проинструктировать не успел: после обеда уехал на встречу в представительство Дойчебанка. Был уверен, что он созвонится с отцом и получит все указания. Почем я знал, что отец с сыном, оказывается, меж собой не общаются.

Янко огорченно затих.

– Вот оно, стало быть, как получилось. И что же было дальше? – прохрипел Коломнин, обращая пылающее лицо к Дмитрию.

– Говори, чего там? – подбодрил Дмитрия Ознобихин. – Тут не только твоя вина. Все проморгали.

Но под пронизывающим взглядом отца тот продолжал угрюмо молчать.

– Переживает, – вмешался Янко. – Все себе накладку простить не может. Отцу позвонить гордость, видите ли, не позволила. Вот и поехал в расчете, что на месте разберется. А Бурлюк, не будь дурак, ему и подсказал, что в интересах банка надо голосовать против выплаты дивидендов. Он мне потом звонил, довольный. Как я, мол, вас. А чего теперь скажешь, если лопухнулись? Ты себя, Дмитрий, не кори. Это не твоя, моя скорее вина. Прохлопал.

– Так что скажете, господин Коломнин-младший? – Дашевский беспрерывно переводил внимательный взгляд с отца на сына. – Так все и было?