Бизнес – класс

Выйдя на улицу, Коломнин с удивлением обнаружил, что давно стемнело: суматошный рабочий день растаял незаметно, как сахар в кипятке. С легким ознобом припомнил о предстоящем неизбежном разговоре с сыном. Теперь он был благодарен Панчееву, удержавшему его от первого, чисто эмоционального порыва. Такой разговор требует мудрой сдержанности. Конечно, Димка был близок к тому, чтобы всерьез оступиться, – ведь фактически речь идет о взятке. Но – лишь близок. Главное – не набрасываться сразу, не загонять парня в безысходность. Нужно только суметь найти и нужный тон, и нужные слова. Чтоб разговор этот остался один. Последний и – навсегда.

И еще, чего жаждал он почти подсознательно, – чтобы дома не оказалось жены. Всякая попытка поговорить при ней с кем-то из детей оканчивалась ее неизменным вмешательством – причем в любой разговор она буквально врезалась и – гнала волну, как разогнавшаяся моторка меж тихими весельными лодками. Так что даже спокойная вроде беседа преображалась, покрываясь бурунами, – предвестниками близкой бури. Бурей, то есть общим скандалом – с вскриками и взаимными обвинениями, за которыми терялось все доброе, – обычно и заканчивалось.

Увы! Жена была дома. И, более того, по скорбной усмешке, с какой оглядела она появившегося мужа, стало ясно: она уже все знает. И она имеет мнение.

– Дмитрий дома?

– А где ж ему теперь(!) быть? – демонстративно повернувшись, жена вернулась на кухню, оставив впрочем дверь неприкрытой.

Сын оказался в гостиной. Нахохлившись, забился он в глубокое кресло под торшером, с нераскрытой книгой на коленях.

– Кажется, нам пора поговорить, – строго произнес Коломнин, еще раз давая себе слово быть сдержанным.

– О чем?! – сын не отвел глаза. Напротив, прямо посмотрел на отца. И какая же волна неприязни и несдерживаемой обиды окатила Коломнина. Его невольно перетряхнуло.

– Ты что, Дмитрий?!

– Он еще спрашивает что? – послышалось сзади. – Постыдился бы. Ребенок первые самостоятельные деньги заработал. А родной папочка отобрал.

– Да иди ты отсюда к черту! – заорал Дмитрий на мать, срываясь на фальцет. – Предупреждал же, чтоб не лезла.

– Димка! На мать-то! – предостерег Коломнин, хоть самого нестерпимо подмывало ухватить ее за локоть и вышвырнуть из комнаты.

– Да пошла она! Тоже достала. Во вы у меня где оба! – Дмитрий подбежал к матери и сделал то, о чем мечтал сам Коломнин, – решительно вытеснил в коридор и захлопнул дверь. Обернулся к оторопевшему отцу. – Скажи, что я тебе сделал? Только скажи! За что ты меня ненавидишь?!

– Я?! – Коломнину начало казаться, что происходит это во сне. – Я – тебя?! Да ты о чем, Димка?

– С четырнадцати лет ты меня гнобишь своим высоколобым презрением: не то делаю, не там учусь, не о том думаю! Я уж и забыл, когда видел что-то, кроме твоего вечного презрения! Но теперь-то за что! Это мои деньги. Я их заработал! Понимаешь ты? Я – сам.

– Вообще-то заработал – это несколько иное. А когда ты на имени банка спекулируешь…

– О-о! – сын завыл. – Опять за свое! Да что ж ты действительно такой тупой?! – Дмитрий, я пытаюсь поговорить по-доброму, но ведь могу…

– Чхал я на то, что ты можешь! Не застращаешь. Банк! Служение! Достал! Да разуй зенки! Все в банке гребут под себя. Делают деньги. Где могут и как могут!

– Полагаю, все– таки – не все.

– Не все! Ты – нет. Вбили в тебя в твоем МНДВ [сленговое от МВД] инстинкт сторожевого пса: охраняй хозяйское, пока не сдохнешь. Или пока сам хозяин не прибьет за чрезмерное рвение. Но и я не ворую. Понимаешь? Ни у кого ни цента. Я просто «сделал» эти деньги там, где другой бы их не нашел. И что же, скажи на милость, здесь такого, что родной отец?…

– Не забывай, это я тебя все-таки в банк привел.

– Ты! Все ты, – согласился сын. – Вот это и есть главное. Испугался, как бы твое имечко не замарали.

– Наше имя!

– Да нет, твое! Потому что я твоими благодеяниями сыт по горло и завтра же подам заявление об уходе. Так что не извольте беспокоиться! На вас и тень не упадет. И вообще, – он поколебался. Даже передумал было, но все-таки, хоть и тихо, закончил. – Не хочу с тобой больше ничего общего иметь.

– Даже так? – выдавил Коломнин. Он понимал, что надо что-то делать. Объясниться. Попытаться убедить. Но не было сил ни на уговоры, ни на крики. – Как знаешь. Далеко, похоже, зашло. Скажи только, зачем тебе эти деньги понадобились? Вот так, разом. Разве мы тебе в чем-то отказывали?..

– А вот затем. На квартиру, к примеру, собрать хотел, понимаешь? Чтоб… лиц ваших с матерью не видеть.

– Мать-то тебе чем не угодила? Кто-кто…

– Да идите вы!.. Вы ж оба ядом пропитаны, так ненавидите друг друга. Думаешь, не видно? Вот скажи, чего живете вместе?

– Хороший вопрос.

– Да нет у меня вопросов, – осунувшееся лицо отца несколько остудило парня. – Все равно как угодно добуду деньги, но – уйду из дома!

Махнув рукой, повернулся и выбежал в спальню. В гостиную тотчас ворвалась жена: