Бизнес – класс

– Память Тимура. Ларочка, я ценю твои высокие побуждения. Но все это запоздало года на два. От нас с тобой больше ничего не зависит. Банк станет добиваться своих денег любой ценой.

– А если бы я тебе сказала, что есть пять миллионов, которые мог бы забрать твой банк, не уничтожая компанию, ты бы согласился?

– Если бы это были реальные деньги? Конечно. Ты что думаешь, мне самому по душе все это гробить?

– Тогда – деньги есть! – с некоторой торжественностью произнесла Лариса, одновременно чисто по-женски оценивая произведенный эффект. Эффект, впрочем, не был оглушительным: Коломнин, боясь ее обидеть, отмолчался. – Не веришь, да? Между прочим, мне это в отделе ценных бумаг сказали. Компания «Руссойл»…

– Вы хотите предложить банку самому взыскать ваш долг с мифического «Руссойла»?

– Нет! И не мифического вовсе. Перестань наконец перебивать женщину! Мне и так непросто. Так вот, у директора «Руссойла» сохранились мощные связи, и все эти годы он активно работал сразу с несколькими российскими экспортерами. И там накопилось…

– Можно себе представить. Одних ваших украденных двадцати пяти миллионов долларов…

– Не это сейчас важно. «Руссойл» по германскому законодательству обязан каждый год подводить итоги и принимать решение о выплате акционерам дивидендов. Решение принимается простым большинством голосов.

– И что?

– Наши девчонки из отдела ценных бумаг говорят, что дивиденды еще ни разу не выплачивались. Им каждый год из «Руссойла» копии балансов и протоколов присылают. Наверное, в Германии так положено. – И кто от вас участвовал в собраниях?

– Никто. Так вот за эти пять лет, по грубым подсчетам, на наши акции накопилось почти одиннадцать миллионов марок. Это порядка семи миллионов долларов. И – нам пришло извещение, что через десять дней в Гамбурге как раз состоится годовое собрание акционеров. Ты понимаешь?!

– Едва ли. Похоже, я вообще перестаю что-либо понимать. Есть компания-должник, имеющая, как выясняется, деньги. И к тому же зарегистрированная в Германии, то есть находящаяся под жестким государственным контролем. Есть два главных акционера: вы и могучий «Паркойл». Так чего проще: вместе сгонять на собрание, принять решение о выплате дивидендов, а заодно разобраться с другим сущим пустячком – двадцатипятимиллионным долгом? А, Ларис? Или сделать это Сарман Курбадовичу тоже гордость не позволяет? И что это за гордость такая?

– Во-первых, у «Паркойла» больше нет акций.

– Н-не понял?

– Я сегодня дозвонилась к ним. Говорят, кому-то продали.

– Миленькое дельце. А сами-то вы почему в собраниях этих не участвуете? У вас же блокирующий пакет.

Лариса смутилась:

– Салман Курбадович запретил. У него плохие отношения с Бурлюком.

– Фантастика! – Коломнин аж головой замотал. – У Фархадова не сложились отношения с каким-то Бурлюком. И поэтому «Нафта» позволяет себя за здорово живешь обкрадывать…Погоди, с кем?!

– С Бурлюком, президентом «Руссойла». Я разве не говорила? В советское время работал в минтопе. Сейчас живет в Гамбурге. Что с тобой, Сережа? Вы что, знакомы?

– Иван Гаврилович?

– Иван?.. – Лариса быстро сверилась с текстом присланного приглашения. – Да, наверное, – стоит «И.Г.».

– Вот уж подлинно тесна Европа. Трем русским разминуться негде, – пробормотал ошарашенный Коломнин. – Да, так ты, помнится, что-то хотела предложить?

– Попросить. Узнай через свои каналы, кому «Паркойл» продал акции «Руссойла». Мы бы могли с теми, кто купил, договориться по поводу голосования. Наверное, семь миллионов долларов им тоже не лишние.

– Наверняка.

– Так ты смог бы их найти?

– Пожалуй, – подтвердил Коломнин. – И даже гораздо быстрее, чем ты думаешь.

Он доподлинно припомнил разговор о голосовании между Янко и Бурлюком. Что ж, бывают сюрпризы и приятные. Неясным, правда, оставалось, как эти акции оказались в системе банка и почему записаны они на «Авангард финанс». Но главное сейчас, что они есть. И они подконтрольны. А, стало быть…

Он возбужденно заходил по комнате. Засмеялся, увидев, что Лариса, перепуганная внезапной переменой в его настроении, настороженно всматривается в его лицо. – Что ты меня сверлишь, друг мой Лара? На самом деле, как ни странно, все хорошо под нашим задиаком. Правда, пока это так… эскиз к портрету. А вот чтоб его написать… Словом, мне нужен срочный разговор с Фархадовым. Без Мамедовых, Мясоедовых, прочих «едовых». Я, он и – желательно -ты. Договаривайся на утро.

– Сережа, но как ты себе это представляешь? – Лариса растерялась. – Что я скажу? Чем объясню?

– Ты хочешь, чтоб я тебя научил, как объясняться с собственным свекром? Найдешь, думаю, предлог. Будет встреча, будет шанс договориться. Нет? Стало быть, увы. Попробуй как-нибудь. Сейчас не время для тотальной конспирации.

Глаза Ларисы сузились. Она шагнула к телефону. Прежде чем он успел отреагировать, набрала номер: