Бизнес – класс

– Никто больше, – успокоил его Роговой. – Виктора я личным, можно сказать, сыском вычислил. Уж как уговаривал свести с Рейнером. Но ни в какую. А вот тебе, может, и расскажет. Вы ведь теперь, как говорят, единым экономическим интересом связаны. Против этого никакая дружба не устоит.

Внимательно оглядел огорошенного собеседника, белеющими руками сам запахнул его тулуп:

– Стало быть, так, ты ко мне за помощью пришел. А я чуть иначе предлагаю: потрудиться друг на друга. Если показания Рейнера против Бари добудешь, считай, я – твой! А значит, и «железка» твоя. Хотя даже в этом случае подставлюсь.

Увидел в руке Коломнина ключи от пустого промерзшего джипа. Покачал сокрушенно головой:

– Так и гоняешь сам по себе?

– Люблю за рулем.

– А жить любишь? Мил мой, ты вообще-то соображаешь против кого охоту начинаешь? Знаешь, сколько у меня там трупов наскирдовано?! – Роговой ткнул в сторону своего окна, за которым в глубинах сейфа покоилось агентурное дело «Зеленка». – Значится так, еще раз без охраны увижу, порву всякие контакты. Мне, понимаешь, союзники живые нужны.

Коломнин, полный симпатии к этому хитровану, благодарно пожал ему локоть.

Прямо от здания РУБОПа Коломнин проскочил к офису, этаж в котором занимала компания по поставке и монтированию буровых установок.

Коломнина здесь хорошо знали, так что в кабинет Резуненко проник он без задержки и даже поприсутствовал на окончании планерки.

– По договоренности с «Нафтой» мы становимся единственным – прошу проникнуться ответственностью – поставщиком и монтировщиком труб для бурения по всему периметру Верхнекрутицкого меторождения, – явно для пришедшего кстати гостя отчеканил Резуненко. – Это большая честь для нас. Но и большая ответственность. Совсем другой масштаб. И другие заработки.

Послышался оживленный гул.

– Через месяц вылетаю на завод для подписания контракта на поставку большой партии труб. До этого времени мы должны все рассчитать, подготовить. Еще и еще раз перепроверить укомплектованность бригад монтажников. Сам я сейчас, как вам известно, по просьбе Фархадова, сосредоточился на поставках конденсата, но каждые два дня буду приезжать и заслушивать отчеты! Все, на сегодня свободны.

Не дождавшись, пока выйдут последние, подсел к Коломнину, возбужденно поиграл плечами:

– Запарка – во! Такие масштабы! Веришь, газеты некогда читать. Новости по дороге ухватываю. Собственный шофер за политинформатора. Вменил сволочуге в обязанность. Чтоб вместо «калыма».

Последнюю фразу произнес он без начального энтузиазма, с возрастающей тревогой вглядываясь в пасмурного визитера.

– Слышу, о новых контрактах размечтались, – плотоядно ухмыльнулся Коломнин. – Планов громадье. Просто-таки майский день, именины сердца.

– Что случилось? Выкладывай.

– Да вроде как ничего особенного. Просто нам «железку» перекрыли. Вот полюбуйся на досуге, – и небрежно метнул на стол прайс-лист. Лицо Резуненко, едва глянул он на цены, вытянулось.

– Да это ж полный… – он прервался, растерянный.

– Вы как всегда безупречны в формулировках: именно – финита ля комедия, – по-своему закончил его фразу Коломнин. – Так что насчет контракта и прочих глупостей не извольте больше беспокоиться.

Тяжело поднялся. Сочувственно оглядел обескровленное лицо Резуненко.

– Вот такое паскудство приключилось. Столько трудов, планов, – и все псу под хвост из-за того, что «железку» подмяли под себя бандюки. Я-то поначалу думал с нашими сорока процентами еще одиннадцать у остальных нефтяников позаимствовать, да и помести всю эту нечисть с ОМОНом, – говоря, заметил, как азартно вспыхнул Резуненко. – Но куда там: все, оказывается, хвосты от страха поджали. Так что… Главное, что обидно – своими руками отдал Фархадов контроль. Ведь были, оказывается, еще одиннадцать процентов. Так передал их за здорово живешь другому. А тот после Гелаеву перепродал.

– Не было этого, – резанул Резуненко.

– Чего не было?

– Не отдавал Рейнер – ты ж о нем говоришь – акций. Доподлинно знаю.

– Но договор-то на продажу есть?

– Значит, подделка. Надо провести эту…экспертизу. И все выявится. Так ведь? – в голосе Резуненко теплилась надежда.

Но Коломнин растоптал ее безжалостно:

– По одной-то подписи? Уж если сфальсифицировали, так и подделывали наверняка тщательно. Да и – какой суд ее проводить станет? А если станет, то сколько вся эта хренотень процедурная месяцев займет? И даже если подтвердят подделку, что с того? Раз все остальные передрейфили и по указке Гелаева голосуют, то мы все равно в меньшинстве, как ни крути. Нет, только если бы акции эти вместе с нами проголосовали. А так…

Коломнин замотал головой, как человек, потерявший надежду.

– И что теперь? – выдавил Резуненко.

– Глупый вопрос. Дня через три проведем итоговое совещание, и, если не произойдет какого чуда, придется лететь докладывать в банке. А дальше понятно, – и он перекрестил руки, лишая собеседника последних иллюзий. – Кстати, приглашаю на вечер к нам в сауну. Будет Богаченков, Мамедов. Отметим несвершение, так сказать, надежд. Все-таки спайка у нас неплохая могла получиться.