Бизнес-класс

Сражение за «Нафту» быстро стало достоянием газетчиков, и широко освещалось в прессе. «Коммерсант» печатал еженедельные отчеты о ходе скупки долгов, снисходительно отмечая бессильные конвульсии руководства «Нафты». Зная о том, что банк «Орбита» вошел в уставный капитал Генеральной нефтяной компании, журналисты быстро выяснили, кто скрывается за ширмой «Моспетролеума». Для всех казалось несомненным – сразу после подачи заявления о признании «Нафты-М» несостоятельным должником лакомое Верхнекрутицкое газоконденсатное месторождение перейдет под полный контроль Генеральной нефтяной компании.

Теперь Коломнин был в положении командира артиллерийского расчета, стремящегося подпустить неприятеля поближе. В этом случае удачный залп сметет наступающих. Но при неудаче противник обрушится на позицию, и спасения уже не будет. И все-таки он отягивал и оттягивал решающий момент, доколе было возможно.

Наконец момент этот, по мнению Коломнина, наступил. Прихватив с собой Богаченкова, он направился к Шараевой. Только эти двое должны были узнать о конечном его замысле. Только те, без кого решить задачу было нельзя. Закон достаточного и необходимого. С Ларисой они не виделись два дня, – несмотря на ее настойчивые требования, переезжать в Фархадовский особняк до свадьбы Коломнин отказался.

– Что, стратеги, плакаться пришли? – Лариса вяло улыбнулась. Выглядела она удрученной. Коломнин быстро отвел взгляд: поспешный, неудачный макияж лишь оттенил блеклый цвет лица. А вот реакция Богаченкова оказалась не столь быстрой: его сострадательный взгляд Лариса перехватила.

– Сама знаю. Конечно, лучше бы сгонять в косметический салон, где-нибудь на Бродвее, – тонко усмехнулась она. – Но некогда. Да и компанию, похоже, не на кого оставить: ваш-то прожект лопается. Только что позвонили: «Моспетролеум» еще четыре миллиона выкупил. Если так дальше пойдет, нам и объедков не останется. Что скажешь, Сережа?

В интонации ее помимо воли пробурилось раздражение разуверившегося человека.

– Скажу, что славненько, – пусть себе скупают на здоровье. Хоть что-то из наворованного министром энергетики этой самой энергетике на пользу пойдет. Опять же поставщики, подрядчики, – чуток разживутся: часть своих денег вернут. А мы объедками питаться не приучены.

Лариса метнула недвусмысленный взгляд в Богаченкова: что сей цирк означает? Но тот и сам выглядел не менее удивленным.

– Что-то нашли? – голос его предвкушающе затрепетал.

– А то! Зря, что ли, хлеб едим? Прошу к столу, господа! – жестом фокусника, приготовившего сюрприз радушной хозяйке, Коломнин усадил Ларису в кресло. – Стало быть, слушайте меня внимательно.

Сообщение Коломнина уместилось в десять минут. Все это время раздавались сопение, вскрики, попытки перебить, которые выступавший гасил с непреклонностью матерого докладчика.

Наконец он торжественно воздел руки:

– Хоп! Я кончил!

– Я тоже, – признался Богаченков. – От восхищения.

– Теперь можно мне? – вкрадчиво поинтересовалась Лариса. Дождалась радушного жеста. – Сукин ты сын, Сережка! Ладно с другими! Но по какому праву ты всё это время МНЕ морочил голову этой скупкой? Знаешь, сколько бы я денег сэкономила?!

– Знаю. Потому и морочил. Мы добились главного: убедили всех, что «Нафта» бросила последние силы на скупку. Другого от нас не ждут. Значит, внимание будет ослаблено. И в этом нас шанс. Пойми, Лара, успех или неуспех задуманного определится тем, сумеем ли мы соблюсти секретность.

– Но как? Идея, конечно, блестящая, чего там говорить? – восхищенный Богаченков уже и думать забыл, что когда-то сам же ее и высказал. – Пожалуй, если сделать грамотно, есть шанс, что не отспорят. Но у нас на всё про всё, считай, месяц. Это какие силы придется задействовать? Даже если только трех юристов на это посадить – уже угроза огласки.

– Никаких трех! – отмел Коломнин. – Один! Ты! Работать будешь здесь, в комнате отдыха. И за юристов, и за экономистов. А документы, уходя, в сейф Ларисы Ивановны запирать.