Бизнес-класс

Налоговые органы курировал вице-губернатор области Юрий Павлович Баландин [3] , когда-то секретарь ЦК ВЛКСМ, затем – вице-президент банка «Возрождение», где они с Коломниным и познакомились. Именно к нему Коломнин собирался обратиться за помощью в борьбе против чечен, – если бы визит в РУБОП оказался неудачным. По счастью, не обратился.

Прав все-таки знаток ниточных лабиринтов Роговой: если хочешь добиться результата в бизнесе, приходится кропотливо разматывать клубок человеческих хитросплетений и, развязывая перепутавшиеся узелки, выяснять осторожно, куда какая нитка тянется. Ты можешь не знать азов финансового менеджмента, быть вовсе дремучим в юриспруденции, начисто презирать всяческое налогообложение и все равно имеешь шанс выжить. Но, не разобравшись, кто из властей из чьего кошта кормится, – обречен. Наверное, в этом и заключается особенность российского – дикого – капитализма.

Позвонив в приемную вице-губернатора, Коломнин назвал себя секретарю, уверенный, что Баландин, и прежде-то не упускавший случая поставить нижестоящего на место, заставит его пару раз перезвонить. Но, вопреки ожиданиям, через несколько секунд в трубке послышался знакомый благодушный бас:

– Здорово, Коломнин. Снизошел-таки. По моим сведениям, месяца два как на моей территории пиратствуешь, и – даже не вспомнил про старого боевого командира. И это, по-твоему, по-товарищески?

– Виноват, замотался, аки пес, – в тон ему повинился Коломнин. – Да и неловко было без дела: ты ведь у нас теперь большой человек.

– А я и раньше большой был, – отрезал Баландин. – Стало быть, дело, говоришь?

– И притом взаимолюбопытное. Когда могу заехать?

– Опять двадцать пять. Заехать! Да меня в этом кабинете без тебя заездили! – Баландин коротко, от души снецензурничал. – Думал, повидаемся, повспоминаем. Былое, так сказать, и думы.

– Где и когда? – уточнил Коломнин.

– Вот это по-нашему. По рабоче-крестьянски. Четко и без фальши. Давай через пару часов в ресторанчике «Арзу». Уютненький такой подвальчик. Тихонькой.

Подвальчик и впрямь оказался тихоньким: охрана Баландина попросту перекрыла его для посетителей.

Сам Баландин, когда Коломнин вошел, пребывал в тягостном раздумии: с занесенной вилкой колебался меж семгой и осетриной.

– Ждать заставляешь, – незлобливо упрекнул он, пожимая руку вошедшего. Рукопожатие его было по-прежнему крепкое. «Партийное», – почему-то подумалось Коломнину. И тут же Баландин, будто и сам припомнил о прежних ритуалах, притянул его к себе и троекратно облобызал. Вгляделся, придерживая за плечи. – Все такой же.

– Да и ты тоже. Комплимент Коломнина верен был лишь отчасти: Баландин был все так же полнокровен и краснолик. Но если прежде пигментация определялась количеством выпитого, то теперь широкое лицо его запылало непроходящим бурым оттенком.

– Давление скачет, – разгадал его взгляд Баландин, подтолкнул к столу. – Стреножили казака. Так что приходится себя ограничивать.

– Но не так, чтоб вовсе, – Коломнин похлопал опорожненную на четверть бутылку «Абсолюта».

– Мы – штыки! – послышалось в ответ. Но былой удали в любимой Баландинской присказке не ощущалось. – Что о наших прежних знаешь? – он разлил по рюмкам, приподнял приглашающе. – Как там мой лепший друган Забелин поживает? – Мало что знаю. Слышал, институт поднял. Вроде докторскую диссертацию собирается защищать.

– Всегда с дурнинкой был, – Баландин скривился. – Ну, про Второва не спрашиваю. Наслышан. Опять какой-то банчок прикупил. Но в сущности кончился. В солидных кругах не принимают. И скажу тебе – правильно. Люди ведь как судят? Можно ли на тебя положиться? А как на него положишься, если в руках такое богатство держал, да со страху обдристался и бросил? Ответственности испугался. Кому он теперь надломленный нужен? А вот понять этой очевидной вещи не хочет. Все корчит из себя Наполеона, шебуршит чего-то. Звонил тут мне! Мол, прилетаю, встречай в аэропорту. Обсудим планы! А хрена не хочешь? Планов у него громадье, у карлика. Такую кормушку развалил. Паскуда!

Баландин тоскливо выругался. Подмигнул:

– Главное, человек точно должен понять, на что годен, и определиться, кого держаться. И тут уж, если к кому притерся, стой до конца. Не мельтеши, как бы плохо не было. Таких ценят. Вот я человек команды. Комсомол таким воспитал. Таким и останусь. Никогда втихаря копейки в свой карман не притер, чтоб с командой не поделиться. Вот такой я человек!

Хлебнув боржоми, он навалился на семгу, давая возможность собеседнику проникнуться тайным смыслом сказанного. В упреждение предстоящих переговоров вице-губернатор давал понять, что за плечами его сосредоточилась вся административная мощь области.

– Как там, кстати, Дашевский? – Баландин выудил застрявшую меж зубов веточку петрушки. Вот кого уважаю. Хоть и еврей. Это не Второв . Этот что ухватил, уж не бросит. Звонил он тут насчет тебя. Просил помочь, чем могу. Да и как не помочь? Свои все-таки.

– Хоть и бывшие.

– Свои бывшими не бывают. Взять хоть прежних моих корешей из ЦК комсомола. Когда еще разбежались. А друг друга держимся. И меня, едва из «Светоча» ушел, тут же подобрали. Теперь я других подсаживаю. Тем более дело-то привычное. «Единство» по всем районам ставим. Год-другой и – считай, та же КПСС. Недавно в администрации президента был. Новое направление поручили: молодежные ячейки воссоздавать. Одного боюсь: нынешних комсомолок. Такие, доложу, энтузиастки.

Игриво проведя вдоль ширинки, он вновь потянулся к бутылке. Но Коломнин расслышал другое: поимей в виду, не только область за мной, но и Москва. Так что не вздумай брыкаться: не договоримся – размажу.

Что ж, вводная обозначена. Правила игры объявлены. Пришла пора сдавать карты – переходить к делу. Коломнин опрокинул рюмку. – Проблемы у нас в «Нафте». Одноколейку, по которой мы газоконденсат вывозим, до недавнего времени чечены контролировали. На днях, слава Богу, всех повязали.

– Да! Какой фурункул вскрылся, – возмущенно закивал Баландин. – И ведь не месяц, не два. Годами продолжалось! Ни хрена РУБОПовцы не делают. Под носом проморгали. Вчера как раз обсуждали в администрации Рогового: амбиций до хрена. А работу завалил начисто. Придется срочно укреплять руководство.

– Теперь, слава Богу, дорога у нас под контролем, – Коломнин поспешил вернуться к главному. – Наладили поставки конденсата. И все средства планируем на достройку «нитки».

– Все?

– Все, что возможно. Для нас эта нитка как дорога жизни. А для области! Представляешь, на какие объемы выйдем? Одними налогами бюджет зальем.

– Прекрасно! Прекрасно! – сочувственно покивал Баландин. – Благородные мечтания.

– Да не мечтания! У нас расчеты железные. Все можем предъявить. Только время нужно. Потерпеть немножко. А вместо этого, едва первые составы отгрузили, тут же налоговая кислород перекрыла. Для чего, спрашивается?

– Да, есть проблемы. Недавно собирал тут налоговиков. Вздрючил, конечно, чуток. Больно много нареканий. Но их тоже понять можно. Опять сверху такой план по налогам спустили, что с мертвого шкуру драть приходится.

– Так в том-то и дело, что не возьмут ничего. Ты ж понимаешь, нефтепродукты – дело тонкое. Тут без налички не обходится. Попробуют перекрыть кислород, добьются только одного. Всю основную массу в нал уведем. Кому это нужно? И бюджету выгоды никакой. И мы темп потеряем.

– Ну, на левый нал налоговая полиция существует, – Баландин сделал знак, чтоб подавали второе. – Но и компанию вашу губить не хочется. Да и Салман Курбадович в области не последний человек. Можно сказать, национальное достояние. Обидно, если все вдруг порушится.

– Вот и я о том. Интерес у компании и администрации общий. Для вас ее значение очевидно. Но и мы осознаем, на чьей земле существуем. И ваши усилия по улучшению жизни в области для нас не чужды. Масштаб задач такой, что одним официальным бюджетом не обойдешься, – Коломнин сам поразился той штамповщине, что полилась с его языка, едва начал он лицемерить. – Другие, чуть какие проблемы на местах, разом в Москве перерегистрируются, и – налогов как не бывало. А Фархадов патриот. На возрождение Сибири нацелен. Поэтому готовы всемерно поучаствовать.

– То есть?

– Мы тут прикинули размеры финансовых потоков от конденсата. Конечно, каждый рубль на счету. Но кое-что для нужд области выкроить сумеем. Если, конечно, рьяные налоговики мешать не будут. Примерно это выглядит так…

Но прежде, чем Коломнин назвал цифру, Баландин кинул ему салфетку и сам же припечатал ее паркеровским пером. Увиденная цифра расстроила его чрезвычайно.

– Это просто явное недопонимание масштабов задач, стоящих перед администрацией, – упрекнул он Коломнина. Потянулся к ручке. – Как минимум…

Теперь уже голова закружилась у Коломнина.

– Побойся Бога, Юрий Павлович, – стараясь выдержать шутливый тон, взмолился он. – А имя Фархадова чего-то стоит?

– А это как раз с учетом заслуг Салман Курбадовича.

Собеседники склонились над столом, то и дело перехватывая друг у друга ручку.

– А учет политического фактора? А экономическая составляющая? – доносилось до восхищенных официанток, – даже на отдыхе вице-губернатор радел о пользе вверенного его заботам населения.

Через полчаса собеседники распрощались у выхода из подвальчика.

– Не журись, Серега, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – подтолкнул Коломнина разыгравшийся, изрядно нагрузившийся Баландин, – прежняя крепость незаменимого тамады дала утечку. – С этой минуты считай, что переходите под полное покровительство властей. И тут уж можете на меня положиться, – всегда и во всем! И на меня. И на тех, кого подпираю.

Коломнин сдержанно пожал протянутую руку, – матерый переговорщик Баландин затащил-таки его на запредельную цену.

Усаживаясь в джип, припомнил Коломнин про корни, что не успел дорубить Роговой. «Удачи тебе, милый», – искренне пожелал он.