Бизнес-ланч для Серого Волка

– Ты сиди здесь тихонько. Я тебе покушать принесу, – сказала Зинаида Михайловна.

И Аксинья вдруг остро ощутила, что очень сильно голодна. Она вспомнила вкусную еду в придорожном кафе, но когда это было... Кто бы мог тогда предположить, что она окажется в психушке.

Зинаида Михайловна вошла в палату с каким-то кулечком.

– А я могу сейчас выйти из палаты? – спросила Аксинья.

– Нежелательно. Я тебя попозже выведу подышать свежим воздухом, когда уж точно никто не увидит. А сейчас покушай. Только вот сразу говорю, что еда у нас очень невкусная, бедная и пустая. – Тетя Зина достала два не очень аппетитно выглядевших бутерброда с сыром, одно маленькое зеленое яблочко и термос, поясняя: – Там чаек, я сама себе на работу со столовки завариваю его на ночь. Пить хочется, а из-под крана пить невозможно. Все трубы ржавые, такой привкус ужасный вода имеет. Тут трубы сто лет не меняли. А вообще, по городу воду можно пить прямо из-под крана. Чувствуешь себя прямо как в Европе.

Аксинья с удивлением уставилась на бабульку.

– Думаешь, откуда я знаю? – засмеялась она. – Да сама-то не была... Но люди рассказывали. И тут люди разные лёживали, и вполне вменяемые, поверь мне.

– Страшно это слышать. Хотя, если учесть, что и я здесь оказалась... Совершенно вменяемая.

– Вот именно! Ты меня-то слушай, поешь.

– Да я ем, – вяло ответила Аксинья, у которой от этих заскорузлых кусочков аппетит как рукой сняло. Она вцепилась руками в термос и с жадностью пила чай пересушенным ртом. – Но вы, Зинаида Михайловна, так и не рассказали мне, что вы тут делаете? Эти санитары так грубо с вами разговаривали...

– Да ты не переживай за меня! Я на них внимания не обращаю. Я с молодости, лет так с пятидесяти...

– С молодости? – переспросила Аксинья.

– Да... Я еще, знаешь, какая была в пятьдесят лет! Кровь с молоком! Огонь! Огонь-баба! Вот в пятьдесят лет я и попала нянькой в одну семью... Начиналось-то все неплохо. Муж, жена, дочка мужа от первого брака Кристина и их совместная дочка Юленька... Я к девочкам привязалась сразу. Своей семьи не завела. Жениха моего война подкосила, а другого не нашла. Ну а потом стала замечать некоторые странности. Муж выпивать начал, жена нервничать. На детей родители стали обращать все меньше внимания. Больше всех доставалось Кристине. Юленьку хоть мать иногда жалела. Потом спиртным увлеклись оба родителя. От меня отказались, так как деньги все уходили на водку. А я уже не могла без девчонок. Поселилась рядом с ними, они обе и бывали у меня каждый день. Кушали, отдыхали. Спасались от побоев и родительских разборок. Кристинка пошла работать, и мне стала помогать. Обе девочки выросли у меня на руках и называли меня бабушкой.

Из старческого глаза старушки вытекла прозрачная слезинка и спряталась где-то в глубоких и многочисленных морщинках.

Ася, заслушавшись ее, не заметила, как съела все бутерброды.

– А потом... Умерла мать девочек, отец совсем слетел с катушек. Жизнь Кристины превратилась в ад.

– А потом в ее жизни возник прекрасный юноша – ее принц на белом коне, и ей наконец-то повезло. Он купил ей усадьбу, женился...

– А ты откуда знаешь? – удивилась Зинаида Михайловна.

– Мне уже при въезде в ваш город рассказали эту историю. Я, между прочим, приехала работать именно в эту усадьбу.

– Дом Кристины? Кем?

– Я – декоратор и должна была возродить этот дом к новой жизни.

Зинаида Михайловна задумалась.

– А ведь когда Кристины не стало, ее муж сказал, что он никогда не продаст ее дом.

– А он, насколько я поняла, и не продал. Он просто решил обновить усадьбу.

– Да, дом-то развалился. Ремонт требуется большой.

– Он обещал приехать лично.

– Лично? Боже мой! Как я рада буду его видеть!!

– Вы его знали?

– Конечно! И видела его горе на похоронах моей внученьки, Кристины. Он – прекрасный человек! Просто прекрасный... – покачала головой Зинаида Михайловна, погружаясь в воспоминания.

– А что вы делали после гибели Кристины?

– После жизнь продолжилась, но боль и тоска не отпускали меня. К тому же смерть сестры не смогла пережить Юленька. Ведь Кристина была единственной, кто опекал ее, кто любил и заботился о ней. Она стала очень замкнутой, впала в депрессию, потом начала заговариваться. Ее сюда и определили.

– Вот почему вы здесь! – догадалась Аксинья. – Вы ухаживаете за ней?

– Да, дочка... Юленьке здесь будет очень плохо без меня.

– Я думаю.

– А у меня в жизни тоже осталась только одна внучка-то и всё. Тут уж и умру с ней.

– А отец? Ее отец? Он жив?

– Жив, – отвела глаза Зинаида Михайловна, но что-то в ее интонации и выражении лица Аксинье не понравилось.

– Что с ним?

– Да он мало интересовался дочками, когда они были семьей. А уж сейчас... – махнула рукой тетя Зина. – Кристины нет, Юленька здесь. Хотя он бросил пить, вроде взялся за ум, считая, что Бог его достаточно покарал. Но с Юлей у него контакта нет.

Внезапно шальная мысль пришла в голову Аси:

– А может, и Юля вполне нормальная? У вас тут страшная больничка. Метут всех подряд, без разбору.