Бизнес-ланч для Серого Волка

– Да нет. Юленька с детства страдала аутизмом, а со смертью сестры стала совсем неадекватна. Нет, у нее бывают светлые моменты, и говорить с ней можно, но...

– Но?

– Говорит она только со мной, а это не норма в нашем социальном обществе. Ну да ладно слезы лить! Хочешь пройтись по двору, подышать свежим воздухом?

– Конечно хочу. Ноги затекли.

– Только сразу же предупреждаю, сбежать не удастся. Не из-за того, что я тебя прошу, а из-за того, что вокруг огромный бетонный забор с колючей проволокой.

– Я поняла. Жаль, конечно. Я бы отсюда бежала так... что пятки бы сверкали. Зачем мне эти Ессентуки? Зачем мне этот мрачный дом с такой нехорошей историей? Да еще и сама в психушку попала ни за что ни про что.

– Я понимаю... Но сбежать, повторяю, не получится. Идем за мной. Я с тобой пройдусь, а потом пойду к Юленьке.

– Хорошо.

Зинаида Михайловна открыла дверь палаты и направилась по длинному коридору. Аксинья тащилась за ней, холодея душой – не дай бог наткнуться на санитара! – и стараясь ступать абсолютно бесшумно. Но они прошли этот длинный путь совершенно беспрепятственно. Видимо, тетя Зина действительно знала, когда покидать палату, чтобы никто их не заметил.

Когда уже подуло холодом, Зинаида Михайловна свернула за угол, и они оказались под лестницей, ведущей на улицу, так называемый «черный ход».

Тетя Зина дала Асе телогрейку:

– Накинь! Мужики в ней курить ходят. А то совсем замерзнешь.

– Я что-то да... – стучала зубами Ася.

– Тебе бы коньячку, – покосилась на нее Зинаида Михайловна.

– Не спасет, – клацала зубами и даже не сразу попала в рукава огромной телогрейки Аксинья. – Я же отморозилась еще в Москве, когда Санта Клауса встретила на снегоходе. – Ася запнулась. – Ой! В смысле...

– Не надо ничего объяснять! – прервала ее Зинаида Михайловна. – Не надо лишний раз... Тут и Наполеон к некоторым приходит, прости господи... И еще кто-то. А в остальном – нормальные люди.

– Да я не так объяснила! – воскликнула Ася, но глотнула холодного воздуха из распахнутой Зинаидой Михайловной двери на улицу и замолчала.

Они вышли на улицу, и Ася осмотрелась. Территория психиатрической лечебницы чем-то напоминала местность вокруг заброшенного дома, куда Аксинья приехала работать. Те же голые и уродливые ветки деревьев, те же запущенность и налет старины. Только свалки мусора не наблюдалось.

– Ночью подморозило, – отметила Зинаида Михайловна, зевнув.

Они двинулись вдоль голого сада; хрустела под ногами тонкая, словно пергаментная, пленка наледи. Светила круглая луна, словно тоже была чемуто удивлена.

Аксинья задумалась:

– Говорят, при полнолунии обостряются психические заболевания.

– При полнолунии ночью на улице становится светлее, возникает бессонница, а с ней уже обостряется все остальное, – пояснила Зинаида Михайловна.

– Может быть... Я об этом не думала. Как тихо у вас здесь.

– Спят все. Пациенты в основном люди в возрасте. Молодежи фактически нет. Юленька моя... и ты...

– Вы поэтому ко мне так хорошо отнеслись? – покосилась на нее Аксинья.

– И поэтому тоже. Мне нравится, что ты успокоилась.

– Мне ничего другого не остается.

– Тоже верно.

– Холодно...

– Влажность большая, неприятно. Хочешь назад?

– Нет! Где угодно, только не в палате! Я еще здесь побуду!

– Куришь? – спросила Зинаида Михайловна.

– Нет, а ведь надо было бы...

Зинаида Михайловна достала из кармана темной куртки помятую пачку сигарет и затянулась.

– Не надо! Такая зараза. Потом не отстанет.

Она присела на скамейку.

Ася, честно говоря, удивилась, что Зинаида Михайловна с такой вредной привычкой дожила до столь почтенных лет. Она посмотрела на небо, на высокий бетонный забор. С ним Зинаида Михайловна не обманула.

Аксинью посетили грустные мысли: «Дождусь ли я этого их главного врача? Поверит ли он мне? Действительно, несу всякий бред. Санта Клаусы, ожившие памятники, похороны заживо. Может, я и вправду тронулась? Оттого, что мой любовник меня обманул? От несчастной любви? Да не так уж я и любила его, как оказалось».

Аксинья присела на скамейку рядом с Зинаидой Михайловной и прижалась к ней.

– Несмотря на холод, не хочу назад на эту страшную кровать.

– Посидим еще.

Ася посмотрела на бетонную стену и поняла, что сейчас потеряет сознание. Потому что изображение поплыло у нее перед глазами. То есть стена медленно отъехала назад, явив взгляду зияющий проем.

– Господи, что это?! – ужаснулась она.

Зинаида Михайловна прищурилась:

– Батюшки, обвалилась... Целая плита рухнула.

– Так это мне не привиделось? – обрадовалась Ася.

В темном проеме от рухнувшей плиты поднялось легкое облачко пыли, а затем появилась мужская фигура. И тут надежды Аси на свое выздоровление рухнули. В мужчине она узнала совершенное лицо и высокую фигуру Никиты. Того самого, от которого она так поспешно бежала из Москвы.

– Санта Клаус, мать твою! – выдохнула она.