Бизнес-приключения. 12 классических историй Уолл-стрит

В июне 1922 года Нью-Йоркская фондовая биржа внесла в свой список акции корпорации Piggly Wiggly Stores — сети супермаркетов самообслуживания, расположенных преимущественно на юге и западе США. Штаб-квартира находилась в Мемфисе. Все это стало подмостками, на которых разыгралась одна из самых драматичных финансовых битв бурного десятилетия. Уолл-стрит, оставшаяся без надзора государства, частенько шаталась из-за махинаций игроков, старавшихся обогатиться за счет разорения конкурентов. Среди театральных эффектов, каковыми изобиловала эта битва, настолько известная, что ее назвали «кризис пиггли», самое главное — личность главного героя (или, как считали многие, злодея), новичка Уолл-стрит, деревенского парня, сделавшего стремительную и дерзкую карьеру, вызвавшую восторг у сельских жителей Америки, и заткнувшего за пояс лощеных нью-йоркских махинаторов. Героя звали Кларенсом Сондерсом. Полный, милый и красивый мужчина 41 года, ставший к тому времени легендой родного города Мемфиса, где он прославился своим домом — Розовым дворцом. Это огромное сооружение, облицованное розовым джорджийским мрамором, окружавшее беломраморный крытый римский дворик. Розовый дворец остался незаконченным, но даже и в таком состоянии он оказался невидалью для Мемфиса. Во дворе дома располагалось поле для гольфа, так как Сондерс любил играть в одиночестве. Даже в импровизированном имении, где он жил с женой и четырьмя детьми, пока строился дворец, имелось такое поле (поговаривали, что склонность Сондерса к уединению вызвана конфликтом с руководителями гольф-клуба, жаловавшимися, что он развратил мальчиков, подносивших мячи, небывало щедрыми чаевыми). Сондерс, основавший сеть магазинов самообслуживания в 1919 году, — типичный представитель ярких американских прожектеров. Он отличался подозрительной щедростью, умел привлекать к себе внимание, обожал показуху и так далее, но обладал и некоторыми оригинальными чертами: живым стилем общения, как устного, так и письменного, и даром комика — осознанным или нет. Однако, подобно многим незаурядным людям, он имел одну слабость, один трагический порок. В душе он считал себя деревенщиной, болваном и сосунком и иногда действительно становился таким.

Как бы неправдоподобно это ни выглядело, именно этот тип состряпал последнюю реальную аферу с монополизацией фондовой биржи.

Игра в монополизацию — ибо во времена расцвета это действительно была игра с высокими ставками, чистая и простая, обладавшая чертами покера, — одна из фаз бесконечной борьбы между быками, стремящимися поднять цены акций, и медведями, желающими цены снизить. Во время игры в монополию быки, естественно, скупают акции, а медведи продают. Так как средний медведь не имеет возможности выпускать собственные акции, он, как правило, начинает играть на понижение. Продавая на короткий срок отсутствующие у него акции, медведь совершает трансакции с помощью акций, которые заимствует (под умеренный процент) у брокера. Так как брокеры — всего лишь агенты, а не собственники, они, в свою очередь, тоже вынуждены брать акции в долг из «повседневного предложения» акций, находящихся в постоянном обращении между инвестиционными домами. Эти акции либо оставлены частными инвесторами для торговых целей, либо составляют собственность домохозяйств и трестов, либо выброшены на рынок на определенных и фиксированных условиях и так далее. По сути, повседневное предложение состоит из всех акций какой-то корпорации, доступных для торгов, а не находящихся в банковских ячейках или не зашитых в матрасы. Хотя это повседневное предложение, обращение акций тщательно отслеживают. Играющие на понижение продавцы, заимствуя, скажем, 1000 акций у брокера, знают, что залезают в долг. Но продавец надеется — и живет надеждой, — что рыночная цена акции пойдет вниз и он сможет с выгодой для себя купить ту же 1000 акций, расплатиться с долгами, а разницу положить в карман. Медведь рискует тем, что заимодавец по какой-либо причине может потребовать назад свою 1000 акций в момент, когда их рыночная цена остается высокой. Так родилась одна из старых поговорок Уолл-стрит: «Кто продает то, что ему не принадлежит, должен быть готов платить или садиться в тюрьму». В те дни, когда монополизация была еще возможна, спокойствию игроков на понижение и продавцов чужих акций мешало, что события за глухими непроницаемыми стенами оставались неизвестными. Имея дело исключительно с агентами, медведь не мог знать ни покупателя акций (потенциального монополиста?), ни собственника акций, которые он взял в долг (тоже потенциального монополиста, но наступавшего с тыла?).