Бизнесмен

– Может, и есть. Но я же не в ментовку собрался! Там, куда я пойду, к доказательствам проще относятся. Когда тебя на кол посадят, сам все расскажешь. Про Ольгу. Про Кушнера. И про Артема.

– Что-о-о? – Вот теперь Плакса встревожился не на шутку. Только было неясно, что же его зацепило: обвинение в преступлениях, которых не совершал, или, наоборот, – то, что его тайна раскрылась. – Ты чего лепишь? Следи за базаром!

Больше мы ничего интересного не услышали. Диалог продолжался еще минуту или побольше того, но Плакса взял себя в руки и попер буром на Глеба, отрицая даже факт знакомства с Гасановым и вторым азербгоном. Кончилось тем, что он бросил трубку. Бросил, может быть, не только фигурально: перед тем, как понеслись короткие гудки, мы услышали яростное ругательство и непонятного происхождения треск.

– Молодец, – похвалил исполнителя Цыганков. – Теперь надо ждать, но определенные выводы уже можно сделать.

Мне бы хотелось прямо сейчас обсудить их с Цыганом, но Глебу наши дебаты слышать не стоило, и мы поехали в офис. Я прибавил громкость магнитолы, и из динамиков, будто в насмешку, понеслась ненавистная мне песня из прошлого: «Белые розы, белые розы, беззащитны шипы…»

Цыганков завел машину во двор, дернул рычаг ручника и посмотрел на Глеба:

– Ты отчаливаешь?

– Да, Лев Валентинович, если можно.

– Можно. Только не опаздывай завтра. И будь все время на связи, если потребуешься – позвоню.

– Я могу вечером, после поезда…

– Будешь нужен – позвоню. А так не приезжай. Счастливо!

Они обменялись рукопожатием, и Глеб посмотрел на меня:

– До свидания, Константин Андреевич!

– Счастливо, – повторил я, хлопая его по ладони.

Мы с Цыганковым вылезли из машины и почему-то остались стоять, наблюдая, как Глеб пересаживается на водительское место и выезжает на улицу.

– Он сегодня жену с сыном отправляет на юг, – пояснил Цыганков. – Я его отпустил проводить. Ничего, Константин Андреич?

– Мне до балды. Может вообще на работе не появляться, только пусть дело делает.

– Он как раз делает. Только у него есть один недостаток. До сих пор переживает, что из ментовки уволился.

– Я слышал, это проходит.

– У кого как. Некоторые очень долго мучаются. Он ведь не по компромату ушел, сам, добровольно. Если бы там платили нормально – до сих пор бы играл против нас.

– Еще скажи, что ты не хочешь видеть его в роли противника!

Цыганков, мне кажется, был готов это сказать. Но промолчал. Только неопределенно дернул плечами.

А пожелания счастья, высказанные Глебу мной и Цыганковым, действия не возымели.

Когда он устраивался за рулем и протирал свои очки без оправы белым платочком, а потом осторожно вел «нексию» к выезду со двора, я видел его последний раз…

В смысле – видел живого.

* * *

Плаксин добрался в «Монголию» только в два часа дня. Супруга провела в консультации времени больше обычного, и он ждал ее, закипая от злости. Когда пришла, сорвался и наговорил много лишнего. Пришлось извиняться, везти в магазин…

Юрий чувствовал, что время уходит, а он вместо дела занимается ерундой. Хотя – почему ерундой? Сейчас, когда все надежды только на то, что ее папа-банкир даст льготный кредит, ссориться никак не возможно. Поссориться – себя погубить. Собрав волю в кулак, он умаслил жену, отвез ее домой и рванул в клуб, на встречу с Пучковским.

Игнорируя лифт, на чердак поднялся по лестнице, перескакивая через ступеньки. Видя, что шеф находится в состоянии мрачной ярости, подчиненные жались к стенке. Одна официантка уронила поднос, и звон разбитых стаканов перекрыл грохот музыки в баре на втором этаже.

Дверь офиса была заперта. Плакса поднес к считывающему устройству смарт-карту, и мягко щелкнули, срабатывая, два замка. Ну, где там Пучковский?

Алексей находился в кабинете. Жалюзи были опущены, свет не включен, и только мигали разноцветные огоньки на панели музыкального центра. Пахло женскими духами. Вытянув ноги, Алексей развалился в кожаном кресле, держа в руке небольшой граненый стакан. На полу около кресла стояла ополовиненная бутылка водки и валялись рваные упаковки из-под фисташек.

– Песенки слушаешь? – Плакса сунул руки в карманы брюк.

– А? – Алексей встрепенулся, сорвал с головы наушники. Нашарил рядом с собой пульт дистанционного управления, выключил центр. Встал. Посмотрел на стакан. Ухмыльнулся и выпил, потом кивнул на бутылку: – Хочешь?

– Не хочу. И ты обойдешься. Тебе, по-моему, уже хватит!

– Хватит – так хватит! – покладисто согласился Пучковский.

Он подошел к столу и поставил стакан. По тому, как он старался выдержать прямую походку и как сосредоточенно опускал посудину на столешницу, было понятно, что он здорово набубенился.

Юрий презрительно скривил губы:

– С утра нажрался – день свободен?

– Ага!

Юрий включил верхний свет.

– Ну, ты мне еще лампу в морду направь! – усмехнулся Пучковский.

– Направлю, если потребуется. Возьми себя в руки, поговорить надо!

– Об чем? – Алексей старательно выговорил предлог «об».

– Не догадываешься?

– А-а-а, тебе тоже звонили! – Пучковский захихикал и оглянулся в поисках бутылки.