Бизоньи черепа на Горе Вождей

Солнце уже садилось, когда я отправился в низину к тому, что. осталось после охоты ассинибойнов. Они застрелили много бизонов. Как я и ожидал, они вырезали себе все лакомые куски и языки в первую очередь. Но у бизоньих голов оставалось еще много хорошего мяса. А это было прекрасное мясо! Я нарезал себе столько, сколько мог унести в своей накидке. Потом я вернулся в рощицу и развел костер, хотя и понимал, что рискую. Затем я всю ночь резал мясо на полоски и сушил их в жаре пламени. Когда все это было кончено, у меня оказался достаточный запас мяса, которого хватило бы на весь переход до дома. Я лег отдыхать и стал размышлять о странном положении, в котором оказался. Ведь я был безоружен, а враги снабдили меня обильной пищей. Может быть, это был знак того, что все мои злоключения кончились?

Тем не менее на обратном пути домой со мной не случилось никакого несчастья. Я вошел в наше стойбище теплым утром и прошел прямо к себе в жилище.

— Найея! — воскликнула моя старшая жена, увидев меня. — Он возвращается, но у него нет даже ружья!

— Как же ты исхудал. Ляг на свое ложе и отдохни, а я приготовлю тебе поесть, — сказала моя младшая жена.

— У меня есть мясо. Им снабдили меня ассинибойны, — сказал я и достал из боевого мешка несколько кусков.

— Вот как! Ты уже завел дружбу с нашими злейшими врагами? Вот почему ты пришел без ружья и не добыл лошадей. Должно быть, твои новые друзья очень скупы!

Я не успел ей ответить, потому что в этот момент к нам пришли мои родственники и другие люди. Они пришли выкурить со мной трубку и послушать мой рассказ о приключениях, которые мне пришлось пережить за время долгого отсутствия, И я все им рассказал, и они сильно жалели меня, узнав про все мои злоключения. Когда я говорил о том, как мне пришлось прыгать в реку и как я потерял ружье, мои жены плакали.

Мои родственники снабжали моих жен мясом и приглядывали за моими лошадьми. А я в течение нескольких дней отдыхал и бездельничал. Потом, как всегда в одиночку, я поехал на охоту. Ружье для этого мне одолжил Говорящий-с-Бизонами, наш могущественный шаман — носитель трубки. Этим ружьем вскоре я подстрелил антилопу. Уже на обратном пути домой, когда я ехал» нагрузив лошадь мясом и шкурой, я заметил крупного медведя-гризли. Он сидел на лесной поляне и разделывался с тушей оленя, который каким-то образом здесь погиб. Может, попытаться его пристрелить? В те времена, когда у нас были ружья, которые нужно заряжать со ствола и с кремневым курком, охота на гризли представлялась чрезвычайно опасной. Если бы я только ранил зверя, он наверняка бы меня убил.

Я слез с лошади, обдумал всю ситуацию и вспомнил, что, когда я потерял ружье, утопив его в реке, меня накормили враги. Сейчас мне легко удалось подстрелить антилопу. Все это были знаки удачи. Почему бы не попробовать подстрелить этого зверя?

Я бесшумно и медленно вошел в лес, подошел к поляне и вскоре увидел медведя. Он стоял, повернувшись ко мне боком, и с хрустом перемалывал ребра, мясо, кости, все вместе, своими мощными челюстями. Скрываясь за кустарником, я подобрался к нему шагов на тридцать. Каким же огромным оказался этот гризли! Он был величиной почти с бизона.

Я вскинул приклад к плечу, тщательно прицелился в то место в боку зверя, где должно было быть сердце, и выстрелил. Раздался ужасающий, громоподобный рев. Гризли вскинул голову вверх, попытался куснуть свою рану, и тут я заметил, что попал ему в верхнюю часть спины. Когда я второпях пытался засыпать порох в ствол, зверь меня увидел и пошел на меня. Неподалеку рос молодой тополь. Я отбросил в сторону ружье и стал карабкаться на него. Медведь был уже подо мной и, встав на задние лапы, передними старался меня схватить. Одной из своих когтистых лап он зацепил меня за правую голень, порвал штанину, разорвал гамашу и глубоко всадил когти мне в ногу. Он чуть было не сорвал меня с дерева. Но мне удалось залезть повыше, там он уже не мог меня достать. Тогда он начал кругами бегать вокруг моего дерева. Он бегал и громко фыркал, время от времени стараясь дотянуться мордой до раны в спине.

Не знаю, может, я неправильно прицелился, а может, ружье меня подвело, но пуля вошла совсем не туда, куда я ее послал, она не попала в сердце зверя.

Дерево, на котором я висел, было очень тонким. Под моим весом оно дрожало и раскачивалось из стороны в сторону. Я боялся, что оно того и гляди сломается, и я свалюсь прямо на медведя. Разорванная нога болела и сильно кровоточила. Я слабел. Я тогда подумал, что мне пришел конец. Но тут гризли в последний раз посмотрел на меня, зарычал, потом опустил голову и быстро ушел прочь. Я увидел, как он вошел в ивовые заросли на берегу реки. Тогда я спустился на землю, поднял ружье, кое-как взобрался по склону к тому месту, где оставил лошадь, и поехал обратно в стойбище.