Black Butterfly (СИ)

Билл стоял, прижавшись к перилам в автобусе, и смотрел в запотевшее стекло на исчезающий за окном город. В голове шумел алкоголь, и парень едва держался на ногах. Привычная дорога обратно — от клиента к старой автозаправке. И несмотря на то, что Билл уехал из ужасного мотеля ещё час назад, он всё ещё чувствовал незримое присутствие того мужчины рядом с собой. Чувствовал его отвратительные большие ладони, которые слишком крепко сжимали его бедра, наверняка оставляя на них синяки. Чувствовал, как он слюняво целовал его плечи и, заходясь похотливой судорогой, твердил, что этот вечер — лучший в его жизни.

К горлу подступила тошнота то ли от выпитого, то ли от гнусных воспоминаний. Но Билл, глубоко вздохнув, только спрятал половину лица в оттянутой горловине свитера и исподлобья посмотрел на людей в автобусе сквозь нетрезвый туман в голове.

Ему казалось, что все они с такой брезгливостью и неприязнью поглядывают на него, что готовы вот-вот забросать камнями или избить до смерти. Словно все эти чужие люди видели его насквозь и знали, кто он есть на самом деле, откуда он едет, что он делал час назад. От этой мысли стало так неприятно, что юноша отвернулся к запачканному снаружи грязью заднему стеклу автобуса, устало прикрывая глаза от начинающей неприятно покалывать головной боли.

Прошлая жизнь, как сам для себя её именовал мальчишка, не оставила за собой ни единого счастливого воспоминания. Из детства Билл помнил не слишком много. С того момента, как научился думать, он только и видел каких-то непонятных мужчин, которые приходили к его матери целыми компаниями. Помнил странные уколы, которые она колола себе в руку, а после сидела с блаженной улыбкой на лице, не обращая на голодного сына ни капли внимания.

Мать, которую Билл звал просто Ева, он видел ещё и в другом состоянии, в котором она находилась чаще всего: сверкая на него злыми черными глазами, она истерично кричала на сына, бросая в него всем, что попадется под руку, лишь бы он не трогал её. И маленький Билл забивался под кровать, глотая слёзы и прячась от нападок непутевой матери-наркоманки.

Сколько он себя помнил, он всегда выглядел так — бледная кожа, впалые щёки, блестящие от слёз глаза, выпирающие ребра и извечные синяки, которые будто вросли в его кожу от постоянных побоев.

Никаких бабушек, дедушек и вообще хоть кого-нибудь из родственников, кроме Евы, он не видел ни разу в жизни. И мать его, как ему казалось, была очень молодой — примерно лет двадцати пяти, не больше. Из этого одиннадцатилетний мальчик быстро сделал выводы — он помешал ей своим рождением, не доставляя ничего, кроме хлопот.

Терпение Билла закончилось в тот день, когда Ева чуть не придушила его собственными руками за спрятанную упаковку ампул. Осознав, что ему уже не спасти погрязшую в наркотическом угаре мать, чего он так страстно желал всё своё детство, мальчик ушёл на улицу, обещая себе больше никогда не возвращаться в этот ад.

Все мечты увидеть свою маму красивой, доброй, любящей разрушились в один миг, и тогда-то наученный жестокой судьбой мальчик понял, что чудес на свете не бывает, и всё, что показывается в добрых мультиках — ложь, всё, что пишут в сказках — ложь. Так не бывает, и никакого иного способа, кроме как выживание, он перед собой не видел.

Двери старого автобуса со скрипом раскрылись, и Билл слетел по ступенькам вниз, падая на четвереньки почти на обочине, недалеко от которой и находилась ставшая родной автозаправка. Парня вывернуло наизнанку уже через секунду, и он закашлялся, упираясь ладонями в снег. Когда брюнета отпустило, он чуть отполз в сторону так же на четвереньках, но тут же почувствовал сильный толчок ногой в зад и упал лицом в свежий снег, отдаленно слыша гогот прошедших мимо мужчин. Не найдя в себе сил подняться, он охнул, сгребая маленькой ладошкой снег, и продолжал лежать лицом вниз, видя перед глазами мерцающие точки.

Один из парней, отделившись от компании «ночных бабочек», нахмурился, заметив черное пятно на снегу, и пошёл в его сторону. Приблизившись, распахнул глаза и чуть коснулся носком ботинка локтя парня.

— Эй, мотылек? — Осторожно спросил он и не услышал ответа. — Ты живой?

Билл, до которого не сразу дошло, что обращаются к нему, пошевелил рукой и что-то нечленораздельно промычал. Парень, обернувшись на всё ещё стоящий неподалеку Bentley, поспешил обратно.

— И что, вы его сегодня совсем не видели? — Спрашивал Том у компании, но парни только отрицательно качали головами, обращая своё внимание к подбежавшему Свену.

— Вот он, там, — сказал парень Тому, показав пальцем в сторону обочины.

Каулитц, в секунду выпрыгнув из автомобиля и поставив его на сигнализацию, едва ли не бегом добрался до заваленной снегом обочины, тут же пораженно выдыхая от увиденного. Билл почти лежал на снегу, опершись локтем о землю и вытирая лицо рукой. Том присел на корточки и помог сесть парню, который морщился и вглядывался в его лицо.

— Чёрт, это ты, — вяло бросил брюнет, выдергивая локоть из его захвата.

— А ты меня уже забыл? — Удивился мужчина.