Black Sabbath. Добро пожаловать в преисподнюю!

Вторая пьеса, Laguna Sunrise, пришла из его детского воображения – роскошный акустический инструментал, почти фламенковый по стилю, сопровождаемый летящей, блаженно-романтичной партией струнных. Под такую музыку нужно смотреть калифорнийский восход – но только после того, как вы всю ночь не спали в пьяном угаре. Был там и еще один хит, который так таковым и не стал – на удивление короткая и цепляющая St. Vitus Dance, неотразимой мелодичности которой противоречат лишь безжалостные, жестокие аккорды, которыми Тони подчеркивает каждый куплет.

Истинный голос Black Sabbath Vol. 4, впрочем, прозвучал на последней песне, Under The Sun. Отлично исполненная кода альбома, Under The Sun, как и открывающий трек Wheels Of Confusion, – еще одна «песня-путешествие», длинная, запутанная, за которую так же трудно держаться, как и за хвост большой белой акулы. Именно песни вроде Under The Sun, где сменяются три разных музыкальных раздела, стали музыкальным маяком для групп, последовавших путем Sabbath, коллективов вроде Iron Maiden и Metallica, буквально весь путь которых можно свести к последним двум с половиной минутам Under The Sun: самовлюбленным, страдающим от боли, почти отталкивающим в своей настойчивой притягательности, слишком навороченным и отчаянно серьезным, эпическим, вплоть до последних аккордов, забивающих гвозди в крышку гроба.

Сведение Vol. 4 делали в Лондоне, но присутствовал на нем только Тони. Оззи уехал обратно к Тельме и семье в Бирмингем, Гизер ретировался в новый загородный дом, а Билл, по его словам, «жил как Сид и Нэнси» с новой подружкой, которая приехала с ним из Лос-Анджелеса: «мы жили в гостиницах и были постоянно под кайфом».

– Это был первый альбом, после которого меня едва не выгнали из группы, – добавляет он. То, что Билл был постоянно пьяный или под кайфом от сидра, травки или кокаина – одно дело, но совсем другое – когда он попытался возражать против «более утонченной» музыки, которая, как считал Тони, была записана в новом альбоме. Когда он предложил забыть обо всех этих струнных квартетах и меллотронах и «поиграть блюзовые джемы», Тони повернулся к нему спиной. После этого «на студии стало как-то холодно и зловеще, и я понял, что меня держат под прицелом».

Рецензии на новый альбом, вышедший в сентябре, в британских музыкальных газетах были опять-таки до предела высокомерны – Макс Белл в Let It Rock назвал его «монументально скучным». В Америке, однако, критики все-таки постепенно полюбили их. Даже Лестер Бэнгс, безжалостно выпотрошивший два первых альбома, без всякого стыда переобулся в воздухе и назвал Sabbath в журнале Creem «моралистами», сравнив их тексты с песнями Боба Дилана и книгами Уильяма Берроуза. «Мы видели, как The Stooges бросили вызов ночи и рухнули в ее разверстую пасть, а Элис Купер сейчас эксплуатирует ее и в хвост и в гриву, превратив все в цирк, – писал он. – Но есть лишь одна группа, которая говорит о ней честно, словами, понятными большей части аудитории, не только сражаясь с ней в мифической структуре, одновременно личной и универсальной, но и ухитряясь при этом процветать. Эта группа – Black Sabbath». Как ни парадоксально это прозвучит, но когда пресса наконец-то стала к ним благосклоннее, группа пережила первый в карьере спад: Vol. 4 поднялся лишь на тринадцатое место в американских чартах – самое низкое со времен первого альбома. В Великобритании – та же история: восьмое место, на которое когда-то вышел Black Sabbath в 1970 году. Сейчас по иронии судьбы именно этот альбом мейнстримовые критики часто называют своим любимым у Sabbath, но в то время Тони Айомми считал Vol. 4 относительной неудачей. Айомми винил во всем давление, которому подверглась группа – от нее ожидали как минимум повторения самого большого американского хита, а также остальных музыкантов, которые, по его мнению, «повесили все на меня». Он твердо решил, что следующий альбом будет другим.