Читаем Black Sabbath:история группы полностью

Двадцать четвертого декабря Оззи, вопреки советам вра­чей, выписался из больницы, чтобы провести Рождество дома. Сначала он спал на специальной больничной койке, которую установили у него в комнате. Шэрон заметила: «Это должна была быть я, но в тот момент именно Оззи лежал на больнич­ной кровати. У нас как будто мода взялась держать их у себя дома. В этой семье мы прошли огонь, воду и медные трубы.

Мы столько пережили вместе с Оззи, что этот случай кажется всего лишь одной из последних неприятностей».

Когда Оззи выздоровел, он стал отзываться о пережитом на краю смерти с некоторой даже благодарностью: «Все, я близко теперь не подойду к этим гребаным мотоциклам. Я на­конец повзрослел. Эта чертова хрень чуть меня не угробила. Мне просто повезло, что я все еще жив и даже не парализо­ван… Если бы не Сэм, меня бы сейчас здесь не было… Он дважды спас мне жизнь. Эта авария была настолько серьез­ной, что я рад уже тому, что жив и могу ходить. Врачи говорят, что, если бы тогда на мне не было защитного воротника, я на всю жизнь остался бы паралитиком.

Этот случай можно считать чем-то вроде откровения, по­тому что прежде я всегда жил на пределе. Всю жизнь я рабо­тал, работал, работал. Я не мог себе признаться, что мне уже пятьдесят пять».

Позднее он посетовал, что управлял квадроциклом без шле­ма: «Эти мотоциклы - для детей и придурков, а я как раз придурок. Такие машинки - как газонокосилки с мощным автомобильным мотором, они созданы специально для сорев­нований и легко могут выжимать больше восьмидесяти миль в час. Они чертовски опасны, и мне следовало лучше это по­нимать. На них есть специальные наклейки, где написано, что всегда нужно надевать шлем, а я не обращал на них вни­мания… Умом я понимаю, что мне уже пятьдесят пять, но вот моя чертова задница считает, что мне все еще двадцать один. Я мог перепутать газ и тормоз. Так что если у кого-то из вас есть квадроцикл, никогда не забывайте надевать защиту… а луч­ше- сожгите адову машину».

Больничная жизнь казалась Оззи жуткой: «Ненавижу ощу­щение, будто моюсь в прозрачном душе посреди торгового центра. Я хотел домой. Меня тошнило от этих медсестер, док­торов, студентов и больных, которые постоянно меня окру­жали. Старался всех рассмешить - ну, кроме тех, кто умирал прямо у меня на глазах! А если говорить серьезно, то я не мог спокойно спать. Поначалу меня кормили через трубку. Но и когда я смог есть самостоятельно, то даже не притронулся к больничной еде. Я потерял вкус и обоняние, которые раньше меня никогда не подводили. Телевизор был размером с по­чтовую марку, и это тоже ужасно бесило. Доктора и медсестры проделали огромную работу, пытаясь вернуть меня к жизни, и я им благодарен за это, но в тот момент я хотел только вернуться домой, чтобы провести Рождество в кругу семьи».

Шэрон добавила: «Ни я, ни доктора не хотели, чтобы он выписывался. Когда Оззи объявил, что уходит, они были очень расстроены. Но никто ничего не мог с этим поделать. Он все равно не остался бы там. Я ужасно боялась, что дома он спот­кнется и что-нибудь себе сломает, или задохнется во сне - и я ничего не смогу сделать, я ведь не умею оказывать людям помощь в таких ситуациях. То есть с ребенком я бы справи­лась, но со взрослым человеком все намного сложнее». 

Неудивительно, что грядущее турне (запланировано было двадцать концертов), которое уже дважды приходилось пере­носить в конце 2003 года (в первый раз - из-за поврежден­ной ноги, а во второй - из-за проблем с голосом), снова было отложено. В интервью каналу «MTV» Оззи сказалсле­дующее: «Я ужасно расстроен, но все это уже не в моей вла­сти. Сейчас я все свое время отдаю лечению, но, к сожалению, этот процесс невозможно ускорить». Несчастный случай ли­шил выступлений не только Оззи, но и Келли, которая долж­на была открывать шоу отца.

Следующий, 2004-й год мог быть только лучше, потому что хуже уже было некуда.

К счастью, в марте и апреле дело пошло на лад, причем не только у Оззи, а и у «Black Sabbath», которую официально объявили хедлайнером фестиваля «Ozzfest-2004». Поклонники уже заждались - со времени последних выступлении прошло уже два года, которые Тони Айомми, Гизер Батлер и Билл Уорд потратили на запись сольных альбомов и на обще­ние с семьями.

По уже устоявшейся традиции перед началом «Ozzfest» специально для поклонников группы был выпущен очеред­ной классический релиз группы - в этот раз им стал амери­канский бокс-сет, выпущенный компанией «Rhino», ответ­ственной за переиздания подразделением «Warner Brothers». Сет назывался «Black Box 1970-1978» и включал восемь студийных альбомов, записанных группой вместе с Оззи. Все альбомы были подвергнуты обработке и вышли в новом оформлении, а вот бонусов было не так много - в дополни­тельный DVD вошли всего четыре клипа. В Великобритании за эту коллекцию просили значительную сумму - 85.99 фунтов стерлингов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Дискография

Rammstein: будет больно
Rammstein: будет больно

Наиболее полная русскоязычная биография группы, ставшей самым ярким музыкальным проектом воссоединенной Германии.Немецкая группа Rammstein — безусловно, самый яркий музыкальный проект воссоединенной Германии. После первых же выступлений эта команда вызвала абсолютный шок у большинства музыкальных критиков и прочих деятелей немецкого шоу-бизнеса, а также у политиков всех мастей. На нее ополчились, засыпав обвинениями во всех смертных грехах сразу — от недостойного использования людской трагедии в коммерческих целях до пропаганды садомазохизма, гомосексуализма и фашизма.За последние десять лет этот «танцевально-металлический» коллектив стал культовым, завоевав сердца любителей тяжелого жанра во всем мире. Мнения о Rammstein по-прежнему кардинально расходятся: одни считают их слишком грубыми, скандальными, женоненавистническими; другие восхищаются потрясающим сценическим шоу, провокационными видеоклипами, брутальным имиджем и откровенным содержанием текстов; третьи обвиняют в праворадикальных и даже нацистских взглядах.А шестеро немецких парней поигрывают на сцене накачанными мускулами, заливают концертные залы морем огня и на своем непонятном для большинства слушателей грубоватом языке поют песни о крайних формах любви:Сначала будет жарко,потом холодно,а в конце будет больно. (Rammstein, «Amour»)

Жак Тати

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза