Читаем Black Sabbath:история группы полностью

Он продолжил: «В любом случае, даже не знаю, сколько раз за последние двадцать лет здесь звучали слова: „Если бы не вы, нас бы тут не было". Ну что ж, и мы разок их скажем. Билл, Гизер, Оззи и Тони, если бы не вы, нас бы тут не было. Это очевидно - без „Black Sabbath" хард-рок и хеви-метал были бы совершенно не такими, какими мы их знаем сегодня. В общем, без „Black Sabbath" я мог бы все еще быть разносчиком пиццы - кроме шуток! Так что спасибо вам за то, что вы встретились, спасибо, что узнали друг друга, и огромное спасибо вам за вашу группу - благодаря вам на сегодня, на этот обычный вечер понедельника две тысячи шестого года, у меня назначено очень важное и нужное дело».

Затем Ларc выдал целое историческое эссе и рассказал о генеалогическом древе металла, завершив свою речь сло­вами: «Весь металл, включая представителей так называе­мых поджанров, ведет свою историю от одной отправной точки - от четверых подростков из Бирмингема, назвавших свою группу в честь итальянского фильма шестьдесят третьего года, главную роль в котором исполнил Борис Карлофф. Впоследствии эта четверка изменила хард-рок и породила ме­талл со всеми его поджанрами, достоинствами и недостатка­ми. Именно они заложили в основу металла все то, за что он с гордостью сражается вот уже много лет».

Затем Ульрих вспомнил невероятную историю, которая произошла в 1986 году, когда «Metallica» выступала на разо­греве в американском турне Оззи: «„Они что, издеваются?" Этот вопрос - „Они что, издеваются?" - не выходит у меня из головы. Представьте себе: восемьдесят шестой год. Нам очень повезло - мы получили столь желанное место группы поддержки в турне Оззи „Ultimate Sin". На прослушивании мы начали играть вариации на тему некоторых песен „Sab­bath" - „Symptom Of The Universe", „Fairies Wear Boots", „Sweet Leaf, может, и еще каких. И тут неожиданно звук нашей скром­ной попытки восславить музыку „Sabbath" достигает гримерки Оззи. Как мне сказали, его первой реакцией было: „Они что, издеваются?" Позже нам намекнули, что, если бы мы тог­да действительно „издевались", в наказание нас ожидало бы нечто под названием „бирмингемское рукопожатие" - что это такое, я тогда не знал, но смутно понимал, что это нечто ужасное. Так вот, Оззи, теперь я наконец-то могу лично отве­тить на твой вопрос. Нет, Оззи, мы даже не думали издеваться. Мы были просто четверкой сопливых пацанов, делавших свои первые шаги в высшей лиге [металла], и мы могли тогда лишь надеяться, что ты возьмешь нас с собой… На этом я хочу вы­разить вам, Билл, Гизер, Оззи и Тони, всю свою любовь, уваже­ние и благодарность. Спасибо».

Гитарист «Metallica» Джеймс Хэтфилд произнес короткую, но очень эмоциональную речь и даже чуть не прослезился, вспомнив себя ребенком, который уже в девять лет слушал в своей комнате пластинки «Black Sabbath»: «И сейчас с вами говорит тот самый мальчик девяти лет, который повзрослел и стал музыкантом (понимаю, что эти два слова - „взрослый" и „музыкант" - плохо сочетаются друг с другом). Я знаю, что без придуманного ими звучания, как правильно сказал мой друг Ларе, не было бы никакой „Metallica" - по крайней мере, той, в которой играет Джеймс Хэтфилд. Я не знаю ни одной группы, повлиявшей на музыку сильнее, чем эта. Она зара­зила своим чудесным влиянием не одно поколение музыкан­тов, и даже сегодня она продолжает вдохновлять на творче­ство ребят, играющих тяжелую музыку. Недаром этих музы­кантов называют отцами металла. Сбылась моя мечта - я (а особенно - тот девятилетний мальчик, что живет в глубине моей души) удостоен великой чести: сопровождать столь значимую группу на пути в Зал славы рок-н-ролла. Напоследок вспомню слова нашего бесстрашного Оззи Осборна - „Да­вайте зажигать, мать вашу!"».

Позднее, в интервью журналу «Rolling Stone», Хэтфилд признался: «Я думал: „О нет, только бы не зарыдать"… Пока у меня не появилась возможность рассказать публике обо всех этих эмоциях, я даже не подозревал, насколько они сильны. Все это лишний раз подтверждает, как много [для всех нас] значит„Sabbath"».

Несмотря на то что сама «Sabbath» не выступила (как обычно, о причинах этого сразу же поползли самые неверо­ятные слухи), музыканты очень тепло поблагодарили и орга­низаторов церемонии, и «Metallica» за оказанную им честь. О выступлении «Metallica» Оззи сказал, что «это было чертов­ски круто!» - и добавил: «Все, что я говорил раньше, было неправильно. В одном интервью я прочитал такие слова Билла: „Я бы не прочь попасть [в Зал славы], но уважаю решение Оззи". Тогда я подумал: „Какого черта, Оззи? Ты - еще не «Black Sabbath». Мы вчетвером - вот «Black Sabbath»". И стоит при­знать, что сейчас мне приятно быть здесь. Это событие - из тех, что останутся в памяти родных, когда я умру».

Перейти на страницу:

Все книги серии Дискография

Rammstein: будет больно
Rammstein: будет больно

Наиболее полная русскоязычная биография группы, ставшей самым ярким музыкальным проектом воссоединенной Германии.Немецкая группа Rammstein — безусловно, самый яркий музыкальный проект воссоединенной Германии. После первых же выступлений эта команда вызвала абсолютный шок у большинства музыкальных критиков и прочих деятелей немецкого шоу-бизнеса, а также у политиков всех мастей. На нее ополчились, засыпав обвинениями во всех смертных грехах сразу — от недостойного использования людской трагедии в коммерческих целях до пропаганды садомазохизма, гомосексуализма и фашизма.За последние десять лет этот «танцевально-металлический» коллектив стал культовым, завоевав сердца любителей тяжелого жанра во всем мире. Мнения о Rammstein по-прежнему кардинально расходятся: одни считают их слишком грубыми, скандальными, женоненавистническими; другие восхищаются потрясающим сценическим шоу, провокационными видеоклипами, брутальным имиджем и откровенным содержанием текстов; третьи обвиняют в праворадикальных и даже нацистских взглядах.А шестеро немецких парней поигрывают на сцене накачанными мускулами, заливают концертные залы морем огня и на своем непонятном для большинства слушателей грубоватом языке поют песни о крайних формах любви:Сначала будет жарко,потом холодно,а в конце будет больно. (Rammstein, «Amour»)

Жак Тати

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза