Black Sabbath. Симптом Вселенной

Дэйна, который очень убедительно подражает голосу Оззи под кайфом, вспоминает, как Оззи дразнил его: «Хорошо, мы посмотрим на этого Иисуса от гитаристов, эту суперзвезду, которая, как ты совершенноуверен, мне подойдет! Он, наверное, какой-нибудь долбаный мессия».

Много лет спустя Оззи вспоминал, как «лежал на студийном столе, а Дэйна все обливал меня водой и прочей херней. Я посмотрел через окошко студии, и Рэнди тихо сказал что-то типа: „Что мне сыграть?“ Я такой: „У тебя есть соло?“ Он говорит: „Ну, типа того…“ Я говорю: „Ну, сыграй что угодно“. Рэнди включил свой маленький усилитель для занятий и начал играть. Я такой… что?! Помню, я даже подумал, что на самом деле этого не происходит, и я сплю. Потому что этот парень… Ну, такого я еще никогда не слышал».

— Я уже начал жалеть, что вообще открыл рот. Оззи хочет домой. Рэнди говорит, что ему не нравится Sabbath… — рассказывал Дэйна. — Но я тускло осветил звукорежиссерскую комнату, потому что хотел, чтобы Оззи сосредоточился только на музыке. А Рэнди сидел на стуле по ту сторону стекла. Мы его даже не видели. Я попросил его сыграть гитарное соло, которое он играл в «Старвуде», просто чтобы Оззи услышал.

Оззи уже начал вырубаться, и Дэйне пришлось практически на руках тащить его в студию.

— В общем, я случайно поставил очень высокую громкость. Но подумал: пусть так и останется, может, он хоть проснется.

Едва ему сказали «Играй», Рэнди тут же выдал все, что умеет.

— Это было громче, чем в аду, и звучало очень круто.

Примерно через минуту Оззи, пошатываясь, подошел к Дэйне и сказал: «Скажи этому парню… скажи этому парню… что я его беру. А потом отвези домой…» Дэйне было очень неловко останавливать Рэнди всего через минуту, так что он быстро отвез Оззи в гостиницу, а потом вернулся на студию, к Рэнди, который до сих пор играл, чтобы сообщить ему новость.

— Он такой: «Ну и что теперь будет? Что дальше?» Я говорю: «Ну, не знаю, чувак, реально не знаю…»

А дальше ничего не произошло. Была краткая встреча в гостиничном номере Оззи на следующий день, и Рэнди сначала не слишком-то понравился Оззи: он пил диетическую «Колу» и был одет настолько экстравагантно, что едва ли не первым вопросом, который ему задал Оззи, был: «Ты гей?» Впрочем, Оззи оценил чувство юмора Рэнди — тот ответил: «Нет, англиканин». Затем были несколько джем-сейшнов на студии «Паша-Мьюзик», где к Оззи, Дане и Рэнди по предложению последнего присоединился барабанщик Quiet Riot Фрэнки Банали.

— И на этом все, — вздыхает Дэйна. — Больше я ничего не слышал, за исключением того, что Оззи собирался обратно в Великобританию…

И тут в нашей истории появляется человек, чье музыкальное и поэтическое дарование стало «инь» для «ян» Рэнди, когда дело дошло до сочинения песен, которые, пусть они этого тогда и не знали, возродили разрушенную карьеру Оззи: Боб Дэйсли. Сейчас ему 63 года[30]; родившийся в Австралии басист впервые сделал себе имя в Великобритании в начале семидесятых, играя с изобретательными блюз-рокерами Chicken Shack, а затем собрал Widowmaker с бывшим гитаристом Mott The Hoople Ариэлем Бендером — еще одна группа, которая подписалась на Jet Records, но ничего толком не добилась. Затем он играл на бас-гитаре в Rainbow, а после того, как в 1979 году ушел от них Дэвид Арден, брат Шэрон, который тогда был управляющим лондонским офисом Jet, предложил ему поработать с Оззи.

— Они хотели, чтобы группа оставалась по большей части британской, — вспоминал Дэйсли у себя дома в Сиднее. Так что поиски гитариста начались сначала. — Но в Англии никто не хотел иметь с ним дела. А потом Оззи рассказал мне об этом гитаристе из Лос-Анджелеса, который работал учителем. Я представил себя парня с трубкой, в тапочках и кардигане. Но Оззи сказал, что он отличный гитарист, и я сказал: ну, давай его привезем. Дэвид Арден сначала упирался, но в конце концов сказал, цитирую дословно: «Вопреки здравому смыслу я согласен привезти этого неизвестного парня из Лос-Анджелеса».

Никто не знал, с какой же неохотой Рэнди Роадс совершал этот прыжок в неизвестность. Кэти Роадс вспоминает:

— Мама уговорила его поехать. Он преподавал в маминой школе и очень любил учить детей. Но мама сказала: наверное, это твой шанс по-настоящему прославиться. Она знала, что он талантлив, и думала, что после этого его наконец-то заметят. Но он не хотел ехать. Мама сказала: «Ты поедешь». — «У меня нет куртки». — «Мы купим тебе куртку».

Приехав в Лондон в сентябре 1979 года, Рэнди каждый день звонил домой и присылал открытки и письма, жалуясь, как он «тоскует по дому».

— На самом деле никто из нас никогда не уезжал далеко от дома, — вспоминает Кэти. — А тут он вдруг оказался в большом мире, да еще и в компании Оззи Осборна, полной противоположности Рэнди, для него наверняка это было очень тяжело.