Благие намеренья (СИ)

Недалеко от ручья я встречал заросли лопуха и вспомнил о нем, сидя на валуне и выпуская последний дым третьей сигареты. Итак, я мог накопать и корней лопуха, и поймать лягушек, и поискать грибы, которые уже пошли. Конечно, говоря о грибах. Я не имел ввиду настоящие благородные грибы. Они в южных горах не растут. Грузди, те начинают проклевывать свои белые шляпки только осенью. Всякие «боровики» и «маховики», тоже начинают появляться осенью, я так думаю. В то же время мне стоило искать только сыроежки, трухлявые, безвкусные, но съедобные и тем не менее питательные. Наконец, я мог рассчитывать и на землянику, которая еще не отошла. Итого у меня получалось прекрасное питание, вполне сносный рацион.

Докурив сигарету почти до самого фильтра, я затушил ее о камень и спрыгнул на землю. Я немного напоминал себе такого засушенного и повзрослевшего Рэмбо, без рельефных мышц и повязке на кучерявой голове, но в джинсах и измазанного сажей и грязью.

Первым делом я сходил в лопушиные заросли и попытался сначала надергать корешков, но у меня плохо получилось и я, подобрав себе подходящую палку-копалку стал подкапывать растение под корешок. Таким образом я надергал с десяток корешков. Листья я не стал отделять от употребляемых в пищу корешков, поскольку посчитал, что они могут пригодиться, к примеру, в качестве тех же тарелок или подносов для ягод и грибов.

Затем я побродил по окрестностям и собрал горстку уже завядшей земляники, правда, попадались и еще довольно приличные зрелые ягоды. Заодно я собрал несколько трухлявых сыроежек. Единственно, что меня радовало в этих грибах, так это то, что их невозможно спутать с поганками и можно всегда смело есть, если нет ничего другого. Все найденное и добытое я складировал возле моего валуна на земле. Набралась довольно приличная горка провианта, которого могло хватить нам обоим, чтобы хоть как-то перебить чувство голода, появившееся утром.

Не останавливаясь на достигнутом, я решил поймать немного и мяса. Нескольких небольших лягушек я увидел по берегам ручья в тех местах, где образовывались тихие заводи. Но мои попытки поймать земноводных тварей в тот раз не увенчались успехом. Провозившись с этим занятием с полчаса, я плюнул и решил отложить его на потом, так как заволновался, посмотрев на часы и поняв, что отсутствовал около часа. Катя могла забеспокоиться, у неё могла подняться температура, в конце концов может ей нужно было помочь подняться для справления нужды.

Я собрал свое богатство на огромный лист лопуха и вскарабкался на горку. Катя дремала. Костер затух и даже не дымил. Стены внутри дольмена закоптились и напомнили мне древние стоянки пещерных людей. Возможно, пять тысяч лет назад такие же мужчина и женщина укрывались в этом дольмене от диких зверей или племен. Тихонько положив яства возле входа, я опять уселся на солнышке, оперевшись на теплый камень дольмена. Сказать, что я устал – не сказать ничего. Бессонная ночь и вчерашние приключения вымотали меня, мою нервную систему. Я закрыл глаза и мгновенно уснул. На сей раз мне совершенно ничего не приснилось.

- Милый, ты спишь? – я открыл глаза, оказалось, что несмотря на свою усталость сон у меня был очень чутким. Солнце уже клонилось к закату. Часы подсказали мне, что я спал около двух часов. Катя сидела возле меня, держась обеими руками за рану.

- Да, что-то уснул, прости… тебе что-то нужно?

- Нет, всё в порядке, я справилась сама. Это что за дары леса? – она кивнула головой в сторону лопуха.

- Это наш завтрак. Обед и полдник! На ужин я постараюсь добыть мяса.

- Да мой ты охотник! – улыбнулась Катя. – А что за корешки?

- Это вкуснейший деликатес! Корень лопуха!

- И как его едят? Ты его вымыл хоть?

- Обижаешь! Конечно! Вообще-то его надо отварить, но, увы, у нас нет кастрюли. Поэтому его можно есть в сыром виде.

- А листья? Их тоже нужно есть?

- О, только если очень захочешь! Листья – это тарелки.

- Может тогда давай приступим?

- Конечно!

Катя взяла один корешок и, откусив от него небольшой кусок, стала тщательно жевать.

- А ты знаешь, есть можно…

Я тоже попробовал и остался приятно удивлен вполне приличным вкусом растения, которое с детства считал обычным сорняком. Мы съели всё, что я собрал, даже подсохшие сыроежки и запили водой из бутылки.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил я раненную девушку.

- Сносно…

Я поцеловал Катю в лоб. Температура, конечно, была, но судя по моему богатому опыту около тридцати восьми с небольшим. Но впереди предстояла вторая ночь. А, как известно к ночи температура у больных поднимается. Я помог девушке забраться внутрь нашего убежища, уложил ее поудобнее, а сам занялся сбором очередной партии дров.

Вторая ночь прошла намного спокойнее. Катя не пылала, хотя температура была очень высокой, однако не заоблачной, как в первую ночь. Девушка преимущественно спала, беспокойно, тяжело, но без бреда и риска для жизни.