Благие намерения

А вот последствия были весьма неожиданны. Мелкая чиновная сволочь и всякие полукровки, сплотившиеся теперь вокруг Улькара, словно задались целью доказать, что и они могут учинить грызню нисколько не хуже тех, что ведут родословные от Восьми Погонщиков. Кланы Ринад и Айют схватились не на жизнь, а на смерть…

Разрушив Храм Четырех Верблюдов, Улькар тем самым как бы отменил и право убежища, но доверие к первосвященникам осталось. Дом одного из них, служителя верблюда по имени Авр, как нельзя лучше подходил для тайной встречи двух сановников, ибо хозяин дома, пусть даже и лишенный сана, по-прежнему был нем и неподкупен.

В комнате, лишенной окон, горели семь светильников, кладя желтоватый глянец на неподвижные морщины и голый, как злая луна, череп молчаливого хозяина.

— К чему лукавить? — устало говорил Тамзаа. — Будь моя воля, я бы, конечно, поставил во главе каравана своего человека. Однако государь, очевидно, не доверяя мне до конца, пожелал, чтобы караван вел кто-нибудь из родственников Айют. Понятно, что я остановил выбор на досточтимом Хаилзе…

Сановники сидели друг напротив друга за небольшим столом. Телохранители были оставлены у ворот, секретари — в прихожей.

Седобровый, красивый по-стариковски Альраз с сомнением поджал сухие губы.

— Странный выбор, — сварливо заметил он. — При все моем уважении к родному дяде (будем надеяться, что он еще жив!) я бы не доверил ему командовать даже увеселительной прогулкой. Среди родственников Айют есть много куда более талантливых флотоводцев…

Досточтимый Тамзаа покряхтел и беспомощно развел над резным краем стола мягкие белые ладони.

— Да, это так, но… Согласись, досточтимый, никто из них еще не удостоился чина караванного. Мне просто не хотелось новых склок…

— У меня на этот счет другое мнение, — бесстрастно сообщил Альраз. — Но сейчас об этом не стоит… Луна свидетель, до вчерашнего вечера я и понятия не имел ни о походе к морю, ни об этом… Как его? Шарлахе?.. Улькар при мне даже словом не обмолвился…

Последнюю фразу Альраз произнес с затаенным страхом. Сухие нервные пальцы огладили зачем-то позолоту резьбы.

— Вполне естественно, — с пониманием глядя на собеседника, утешил Тамзаа. — Все-таки внутренними делами страны управляю я, а не ты…

Тот взглянул на него исподлобья. Старый придворный, Альраз давно уже не верил успокаивающим объяснениям.

— Ну хорошо, — сказал он, недовольно помолчав. — Давай к делу. Нам отпущено две луны… А собственно, на что?

— На то, чтобы доставить Улькару бочку морской воды, — буркнул Тамзаа.

— Ну так доставь. За чем дело стало? Давай раздобудем другого проводника и снарядим еще один караван. Какой она должна быть, эта вода? Что говорят мудрецы?

Тамзаа уныло наморщил лоб:

— По-разному говорят. Одни толкуют о неизъяснимой сладости, другие — о столь же неизъяснимой горечи… Сходятся лишь в одном: вода должна быть очень прозрачна.

— Лучше подсахарить…

Тамзаа гневно выпрямился:

— Будь все так просто, досточтимый, я бы не стал просить тебя о встрече! Улькар уже ничему не верит. Честно говоря, я пока не вижу выхода…

— Ну, выход-то всегда есть… — пробормотал Альраз. Секунду они смотрели в глаза друг другу. Потом одновременно нахмурились и отвели взгляд. Да, выход есть… Но лучше с ним не торопиться. Будь Улькар хоть трижды безумен, Харва до сих пор трепещет перед ним. А не стань его, тут же начнется смута…

Бесшумно приблизился бритоголовый хозяин. Переставил с подноса на стол две чашки и собственноручно налил в них воды из серебряного кувшина. Вино в доме первосвященника (как когда-то и в храме) было под запретом. По-прежнему храня молчание, попятился, сел на свое место и вновь окаменел, не спуская глаз с собеседников. Те поблагодарили его низким кивком и вернулись к беседе.

— Тогда попробуем убедить Улькара, что выход к морю просто невозможен, — предложил Альраз. — Лучше всего, если в этом признается сам проводник… Должен сказать, что ты поступил весьма опрометчиво, не убрав его по дороге в Харву… Или еще не поздно?

— Право, не знаю… — с несчастным видом отозвался Тамзаа. — Улькар сразу заподозрит, что это наших рук дело.

— Ну, ему об этом можно и не докладывать.

Досточтимый Тамзаа желчно усмехнулся:

— Тогда какой смысл убирать? Или ты опасаешься, что он и впрямь знает дорогу к морю? У меня вот, честно говоря, такого впечатления не сложилось. Спроси у него Улькар о дороге в небо, он бы все равно с перепугу ответил «да». Кроме того, ознакомься вот с этим…

Тамзаа развернул свиток, огладил его с двух сторон (на тот случай, если вдруг Альраз заподозрит, что пергамент отравлен) и протянул через стол.

— Писано мною под диктовку государя. Скреплено собственноручной подписью…

Нахмурясь, Альраз принял свиток и надолго оцепенел над ним.

— Что ж, это серьезно… — сказал он наконец и со вздохом возвратил пергамент. — Тогда есть смысл доложить Улькару, что проводник найден и, стало быть, поход продолжается… А завтра я приглашу к себе кимирского посла и постараюсь убедить его в любом случае сохранить жизнь этому твоему Шарлаху… — Альраз запнулся. — В чем дело, досточтимый?