Благие намерения

Ночами жара сменялась духотой. Одна надежда: возле реки воздух все же посвежее. Похоже, природа здесь не имела понятия о том, что такое ветер. Тимаш взялся рассуждать о магической природе жары, но никто его не слушал. Здесь всегда было невозможно жаркое лето и промозглая сырая зима. Зато нигде больше не рос скальный виноград и, соответственно, не делалось самое роскошное и дорогое вино. А еще нигде больше не лежали на небольшой глубине россыпи волчьего глаза, самоцвета редкой красоты и цены. Так что жизнь в здешних городах кипела. До города оставалось дня два пути.

Как добывать каратьяг там, Сеглер, признаться, не представлял. Наместника считали едва ли не представителем богов, чтили – и это бы еще ничего, чтить как бога, конечно, кощунство, но безобидное, зато охраняли, как смертного, и это уже доставляло массу неудобств. Даже хитроумный Милл вряд ли придумал способ пробраться в дом наместника.

Ну что ж, именно на этот случай в команду был включен Риттер.

Преследователи были куда хитрее, чем полагал Сеглер: обогнали их отряд и переправились раньше. И было их много, слишком много, чтобы они могли справиться без потерь… чтобы они могли справиться. Не хотелось бы набирать новую команду в этой глуши.

В книгах пишут «мечи сверкали». Или «мечи звенели». Сталь лязгала о сталь, и на звон это походило меньше всего. А сверкали они совсем недолго – пока не брызнула первая кровь. В ленивом Риттере откуда-то взялась кошачья грация, Милл мельтешил перед глазами с необычной скоростью. Сеглер знал этот способ и думал, что эльф напрасно прибег к нему в начале боя. Выдохнется слишком быстро, и тогда его мгновенно зарубят.

Гратт и Тимаш дружно плясали с мечами, прикрывая друг другу спину. Каков бы ни был этот нытик, он знал место и время ныть и время и место драться. Дарби не повезло: он оказался в одиночестве, его теснили к воде, и нападающих было чересчур много… Он был покрыт кровью – и чужой, и, увы, своей, раны никто не счет бы тяжелыми, но и они ослабляли. Жаль. Отличный человек, отличный спутник, отличный друг. Такие и богам нужны, как говорят в народе. Бросаться на выручку никто не спешил – всяк был занят своими противниками…

Милл остановился. А вот это уже глупо.

Он стоял, уронив руки и выпустив из них кинжалы. Лицо было отрешенно-спокойное, глаза – пустые, светлые длинные волосы слегка шевелились под ветром…

Здесь нет ветра.

Воздух вокруг эльфа стал видимым, задрожал, дрожание начало расти… О милосердные боги! Еще один сюрприз!

Волна вибрирующего воздуха расходилась в стороны от мелкой фигуры эльфа, и когда она достигала нападавшего, он просто падал. Словно мгновенно умирал… Они мгновенно умирали и падали. Один за другим. А когда не осталось никого, Милл осел на землю, будто из него тоже ушла жизнь.

Дарби вылетел из реки с резвостью, которую трудно было заподозрить при его обычной размеренной медлительности. С перекошенной физиономией он бросился к другу и прижал ухо к его груди. Ага, жив. Ну и славно.

Гратт медленно опустил занесенный меч, тупо глядя на поверженных неведомо чем врагов. Риттер выглядел ничуть не умнее, даже рот раскрыл. Недоуменно озиралась Эриш. Тимаш сел в лужу чужой крови и спросил с ужасом:

– Что это было?

Сеглер приблизился. Милл даже сознания не потерял, просто лишился сил. Ничего. Восстановится. Пока еще восстановится. И об этом Деммел тоже не предупреждал.

Пока мужчины стаскивали покойников на середину реки, где течение подхватывало и уносило их, Эриш гладила встрепанные волосы Милла. Тот едва дышал, словно только что преодолел последний участок изматывающе трудного пути и рухнул на пороге родного дома.

– Что ему помогает? – поинтересовался Сеглер. Дарби пожал плечами:

– Отдых. Сладкое. Вино. Ты учти, я с места не сдвинусь, пока он не оправится.

– Нам и не надо спешить, – пожал плечами Сеглер. – Даже если кто и уцелел, ошеломлен не меньше нашего и вряд ли рискнет напасть.

– Никто, – буркнул Дарби. – И ничто на расстоянии полулиги. Даже мухи передохли и какое-то время новые не появятся.

– Часто это с ним?

– Шутишь? – усмехнулся Дарби.

Да, вопрос был глупый, но откуда Дарби знать, что Сеглер о таком слыхал? Ох непрост этот простак…

Лагерь они переместили немного в сторону, чтобы не доставал запах крови. Эриш поила Милла переслащенным чаем, попутно поглаживая его по головке. А заодно трогая ушки. Похоже, ей давно хотелось это сделать. Судя по всему, она не обманулась в ожиданиях: ушки были мягкие и шелковистые, как у кошки. Милл даже глотал с усилием. Сейчас казалось, что ему прилично за сорок: лицо посерело, резко обозначились складки у рта, проявились морщины, которых час назад не было. Мелко тряслись руки. Легко отделался.

– Так что это было? – повторил вопрос Тимаш, когда они устроились. Теперь голову Милла поглаживал Дарби, но Тимаш пока не комментировал непривычную для мужчин ласку. Милл спал. Дарби молчал, и Сеглер, поняв, что ему не хочется говорить, оборвал Тимаша: все вопросы потом, отдыхать, нам предстоит трудный путь.