Благие намерения: Спавшая пелена

Теперь же на месте, где он располагался, мои глаза видели лишь асфальт. Причём, на покрытии тоже имелись проблемы. Даже в тусклом свете уличных фонарей, которые, судя по моей памяти, должны были светить раза в три ярче, можно было разглядеть немало мелких выбоин, сколов и прочих повреждений. С технической точки зрения, ходить это никак не мешало. Тем не менее, я отчётливо помнил, что покрытие здесь всегда было точно таким же идеальным, как и на всей остальной территории Полиса.

Дальше я углубляться в рабочий квартал не стал. Побродил несколько минут кругами по площади, проходя через те места, где раньше были деревья и убеждаясь, что их на самом деле нет. Потом медленно зашагал домой.

Спустя четверть часа пешей прогулки мозг включился и принялся генерировать теории. Хотя не сказать, что у меня было много реалистичных версий. Все их можно было свести лишь к двум вариантам. Либо я начинаю сходить с ума, либо до этого наблюдал иллюзию. Ни один из них мне абсолютно не нравился. По вполне понятным причинам — оба были чрезвычайно опасны.

К тому же, в обоих версиях находились слабые места. Если я действительно схожу с ума и начинаю видеть галлюцинации, то почему спокойно прошёл по месту, где должны были расти деревья? Из-за какой неведомой причины моё расстройство работает настолько выборочно? Стоило мне вернуться в соседний квартал, как свет в фонарях стал ярче, а дома выглядели вполне привычно. Такими же, как и раньше. Но, как только я оглядывался, в поле зрения попадали голые бетонные коробки рабочего квартала.

Что касается второго варианта, то я не мог даже предположить, кому и зачем нужно что-то подобное проделывать? Плюс, как у них могло получиться создать дополненную реальность с предметами, с которыми никто и никогда не испытывал желания контактировать? Ведь достаточно было всего одному человеку случайно коснуться дерева или, например, опереться на бассейн. И всё. Истина моментально была раскрыта.

Чем больше я об этом думал, тем сильнее нарастало глухое раздражение, к которому примешивался лёгкий страх. Я опасался, что меня обнаружат. Поймут, что увидел нечто недозволенное и предпримут меры. Или запрут где-то в укромном месте, посчитав сошедшим с ума.

Видеонаблюдение внутри Полиса практически отсутствовало. Камеры были выборочно установлены на некоторых объектах и, как правило, обеспечивали наблюдение за их ключевыми узлами. С другой стороны, если кто-то проделал такую титаническую работу, чтобы провернуть всё это, то он мог предусмотреть и средства контроля. Пусть об этом было страшно подумать, но, если вдруг я прав и не сошёл с ума, организаторы этого процесса должны входить как минимум в руководство Полиса № 16. А значит, обладать такой властью и полномочиями, которые позволят растереть мою жизнь в порошок.

Всю дорогу назад меня раздирали противоречивые чувства. То хотелось всё же обратиться в больницу, чтобы меня проверили на факт бреда и проблем с нервной системой, то набрать номер экстренной службы и сообщить, что в рабочем квартале исчез бассейн, а внутри руководства Полиса № 16 зреет заговор.

Пару раз всплывала идея быстро собрать вещи и добраться до внешней стены. Правда, дальше фазы «добраться до стены» я в этой концепции не ушёл. Потому что не представлял, как можно перебраться через высокую стену, которую снаружи прикрывают автоматические пулемётные турели.

По идее, в меня они стрелять были не должны, так же, как не вели огонь по людям, которые регулярно выходили из ворот Полиса. Но, даже если так, единственный путь на стену пролегал через лестницу, около которой постоянно дежурила охрана. И у меня были обоснованные сомнения, что военные запросто пустят меня наверх. А потом будут наблюдать, как я привязываю к какой-то опоре верёвку и осторожно спускаюсь вниз. Тем более, у меня и верёвки-то не было.

Впрочем, сама идея оказаться за пределами Полиса внезапно показалась весьма привлекательной. Возможно, потому что сейчас я чувствовал себя здесь, мягко говоря, некомфортно. А если называть вещи своими именами — меня до сих пор трясло от нервного напряжения, и казалось, что в любой момент из угла появятся охотники за моей головой.

Я накрутил себя настолько, что мозг переключился в какой-то странный режим, сосредоточившись исключительно на вопросах безопасности. И когда я наконец добрался до своей квартиры, то, взглянув на пустую рамку, больше не ощутил прежнего накала эмоций.

Спокойно разувшись, отправился на кухню, собираясь обзавестись чем-то вроде холодного оружия. Но, как быстро выяснилось, имеющаяся у меня пара кухонных ножей в таком качестве совершенно не годилась. Слишком тупые, очень тонкие, да ещё и с закруглёнными кончиками. Вилки тоже были тонкими и гнулись при попытке надавить их зубцами на столешницу.

Забавно, но раньше я этого не замечал. Более того, мне всегда казалось, что кухонные приборы куда прочнее и сделаны из качественного металла.

Закрыв ящик стола, в котором хранились вилки, ложки и ножи, я бросил взгляд на плиту. Подойдя, взял в руку турку. Оценил её вес. После чего усмехнулся.