Благие пожелания

— Запомни, внученька. И никогда не отказывай мужу в этом деле. Мужчинка, он только кажется таким крепким, сильным, грубым. На самом деле он нежный внутри себя и страшно ранимый. Вопрос этот для него первейшей важности. Для его самооценки. Если ему дают женщины, он самец-молодец. Состоялся по всем статьям. Ходит гордый, важный. Ну прямо Кинг-Конг. Так он себя в мире обосновывает. Поэтому все мужики так гордятся своими подвигами. И еще они собственники. Если уж он взял тебя замуж, то считает, что сделал для тебя великое дело. Ну как будто купил тебя. Заполучил навсегда. Целиком. Можно сказать, заплатил за тебя своей свободой. Ну а если он еще и зарабатывает хорошо, то тогда его самомнению нет предела. И вот ты ему один раз говоришь «нет». Второй, третий. Это такой удар по его самолюбию, что в четвертый он и не попросит. Как?! Он тебе все отдал, а ты не хочешь ему просто дать. Тем более что тебе это ничего не стоит. А для него сверхважно. И вот тут начинается разлад в семье. Для него это унизительно. Просить и получать отказ. И будь уверена, ему проще найти кого-нибудь на стороне, чем обращаться к такой жене.

Женщины в массе своей этого не понимают. И начинают себя оправдывать: «Да он подлец! Да загулял. Да я устала». А того не ведают, что если уж вышла за мужичонку, то не играй с огнем. Это когда идут шуры-муры у вас до свадьбы, тут ты вправе его разжигать. По нашей, женской логике. Так что спать вместе — это первейшее дело…

— Бабушка, вы меня всю в краску вогнали! Даже жарко стало от ваших рассказов! — Галинка отставила чашку с оставшимся чаем в сторону, вытянула ноги в домашних тапочках.

— Внученька, это даже не я вывела. Об этом у мусульман в их главной книге сказано. Что нельзя женщине отказывать мужу. Это грех. Ну, если, конечно, нет каких-то обычных причин…

— Ну хорошо, предположим, вы правы.

— Да какой там предположим! Это и ежу понятно, что права…

— Ну хорошо, — нетерпеливо перебила ее Галинка, — а неужели это единственное условие счастья? Что-то не верится.

— Положим, не единственное. Но главное. Есть, конечно, и другие…

— Какие?

— Мужчине надо готовить. Ты, я вижу, не очень любишь готовить. А зря. Некормленый муж опаснее атомной бомбы. Не зря же у нас в русских народных сказках, когда Иван-царевич приезжает к Бабе-Яге, что она первое делает? Кормит-поит его. А потом, соответственно, спать положит. Может, даже и рядом с собой, — бабулька задорно усмехнулась уголками губ, отпила чаю. — Так-то, Галенька. Рецепт-то вроде простой. А для жизни первейший. Он пришел с работы, как будто из печки выскочил. Весь накаленный, распаренный. А ты его не грузи. Налей пятьдесят грамм. Подай быстро на стол. Он и отмякнет. Успокоится. Замурлыкает. Тут и бери его голыми руками. Слушай его. Это тоже очень важное дело. Слушать мужика. Ему выговориться надо. Накипь слить. Успокоиться.

— Да ну, бабушка. Чего там. Он придет и молчит. Слова не вытянешь.

— А это потому, что ты слушать не умеешь! Я заметила! Ты сразу начинаешь его перебивать. Поучать. Вставлять всякие свои замечания. Показывать свое «я». Свой маленький ум. А этого не надо делать. Ты просто слушай его. Поддакивай. Впитывай как губка. Пускай выговорится. Ведь он же у тебя совета не просит. Он сам себе голова. Хозяин семьи. Вы, нынешние, конечно, воспитаны по-другому. Если что, не смолчите. Вот потом и жалуетесь. Пьет с мужиками непонятно где, непонятно с кем. А он туда идет, где слушать умеют. Где его уважают. А бабы — дуры. Все пытаются себя показать, указивки раздают. Бывает, и насмехаются. Вот мужик и замолкает. Не хочет говорить. А нам обидно. На себя обижаться надо. На себя. Подруги…

— Бабушка, дорогая! А как же любовь? Чтоб душа в душу?

— Любовь, она приходит и уходит… О любви разговор отдельный. Я тебе о жизни говорю. Ведь когда долго-долго с человеком живешь, все так притирается, привыкается, что и не поймешь, не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Это надо знать и исполнять, чтобы жить. По возможности долго и счастливо с мужем. А любовь, — бабулька снова тряхнула кудрями и усмехнулась, показав белые вставные зубы, — птица редкая. Это совсем другое дело.

— Как-то у вас все очень просто. Примитивно. Ублажать, кормить, слушать. И больше ничего для жизни не нужно. Может, еще что есть. А, бабуль?

— Еще рожать надо! — бабка перешла к привычному старческому ворчливому тону. — Без этого ничего у вас путного не выйдет.

Галинка вздохнула печально:

— Да я хоть сейчас. Готова уж давно. Но вы же знаете. У нас проблема, — и, пересилив себя, добавила: — с Владом…

— И-и, милая! Что ж, что проблема. У кого их не бывает, проблем-то. Проблемы могут быть. Что ж тут стесняться. Есть же способы. Доктора знают. Медицина далеко зашла. Можно и искусственно.

— Да не понимаете вы, Софья Матвеевна! — с прорвавшейся какой-то детской досадой ответила Галинка. — Не получается у нас. Я уж вся испереживалась…

— Ну, если уж так, — покачала головой бабулька. — Что, мужиков других на свете нет, что ли? Вон их сколько, жеребцов стоялых. Только гикни…