Благие знамения

— В общем, э-э, я полагаю, — затараторил он, — что после того, как человечество укротило атом…

— Мы тоже ничего не понимаем, сэр, — перебил его лягушонок. — Сдается мне, это опять какой-то феномен. Ладно, нам пора. — Он неопределенно мотнул головой, развернулся и поковылял к тарелке, не произнеся больше ни слова.

Ньют высунулся из окошка машины.

— Спасибо!

Второй, маленький пришелец прошел мимо «Васаби».

— Уровень CO2 поднялся на 0,5 %, — проскрипел он, выразительно глянув на Ньюта. — Вы хоть знаете, что это подсудное дело? «Доминирование на планете в состоянии безудержного консьюмеризма».

Парочка инопланетян подняла третьего, втащила его обратно по трапу и задраила люк.

Ньют немного помедлил, ожидая увидеть захватывающее световое представление, но тарелка и не думала взлетать. Наконец, тронувшись с места, Ньют обогнул ее. Когда он взглянул в зеркальце заднего вида, на дороге уже ничего не было.

«Должно быть, я зашел слишком далеко, — подумал он, чувствуя себя виноватым. — Но в чем?

И ведь я даже Шедвеллу не смогу ничего сообщить, поскольку он сразу же отругает меня за то, что я не сосчитал их соски».

— Во всяком случае, — сказал Адам, — насчет ведьм вы все не так понимаете.

Эти сидели на воротах перед пастбищем, глядя, как Барбос валяется в коровьих лепешках. Дворняжка получала громадное удовольствие.

— Я о них читал, — продолжал он, слегка повышая голос. — На самом деле они как раз и были правы, а преследовать их Британской инквизицией — плохое дело.

— Моя мама говорила, что они были просто очень умными женщинами и боролись единственным известным им способом с удушающей несправедливостью иерархий патриархатного общества, — заявила Пеппер.

Мать Пеппер читала лекции в Нортонском политехникуме.[110]

— Да, но твоя мама всегда что-то такое говорит, — немного поразмыслив, сказал Адам.

Пеппер милостиво согласилась.

— И еще она говорила, что в худшем случае они были просто свободомыслящими поклонницами порождающего принципа.

— А что такое порождающий принцип? — спросил Уэнслидэйл.

— Не знаю. Что-то вроде украшенного майского дерева, — туманно сказала Пеппер.

— Вообще-то, мне казалось, что они поклонялись дьяволу, — вставил Брайан, но без обычного осуждения. Эти придерживались широких взглядов на дьяволопоклонство. Они вообще ко всему относились без предубеждения. — По крайней мере, дьявол лучше, чем какое-то дурацкое майское дерево.

— Вот тут-то ты и ошибаешься, — возразил Адам. — Дьявол здесь ни при чем. Это просто другой бог, или кто-то вроде того. Рогатый.

— Ну так я и говорю — дьявол, — настаивал Брайан.

— Нет, — терпеливо возразил Адам. — Люди просто их путают. Потому что у них похожие рога. Его зовут Пан. И он наполовину козел.

— На какую половину? — уточнил Уэнслидэйл.

Адам задумался.

— На нижнюю, — наконец сказал он. — Странно, что вы этого не знаете. Я-то думал, уж это известно всем.

— У козлов не бывает нижней половины, — возразил Уэнслидэйл. — У них есть передняя и задняя. Как у коров.

Они еще немного понаблюдали за Барбосом, постукивая пятками по воротам. По такой жаре и думать трудно.

Потом Пеппер сказала:

— Если у него козлиные ноги, то не должно быть рогов. Рога — они спереди.

— Я что, сам его выдумал? — обиженно сказал Адам. — Я же просто рассказываю. Вот еще новости какие, с чего бы мне его придумывать. И вообще, я тут ни при чем.

— Ладно, — сказала Пеппер. — Этот твой дурацкий божественный козел не будет ведь жаловаться на то, что его считают дьяволом. Еще бы, с рогами-то. Люди сразу скажут: о, диавол идет.

Барбос начал раскапывать кроличью нору.

Адам, видимо имевший серьезные соображения на сей счет, тяжело вздохнул.

— Нельзя все понимать буквально, — важно заявил он. — Это серьезная проблема наших дней. Грубый материализм. Вот такие, как вы, и ходят повсюду, вырубают тропические леса, дырки делают в озоновом слое. Там уже здоровенная дырища, а все он, грубый материализм.

— Я тут ни при чем, — машинально сказал Брайан. — Я еще за огуречный парник не расплатился.

— Так сказано в журнале, — сказал Адам. — Чтобы сделать один паршивый гамбургер, уничтожают миллионы акров тропических лесов. А озон исчезает потому… — он помедлил, — потому что люди обрызгивают все вокруг.

— А еще киты, — сказал Уэнслидэйл. — Надо их спасать.

Адам выглядел озадаченным. В прочитанных им номерах «Вестника Водолея» ничего не говорилось о китах. Видимо, издатели полагали, что желание спасти китов столь же естественно для читателей, как дыхание и прямохождение.

— О них рассказывали по телевизору, — пояснил Уэнслидэйл.

— А почему мы должны их спасать? — спросил Адам. Он смутно представлял себе, сколько нужно спасти китов, чтобы получить почетный значок.

Уэнслидэйл помолчал, напрягая память.

— Потому что они умеют петь. И у них огромные мозги. И китов почти совсем не осталось. И вообще — не надо убивать их только потому, что из китов получается собачий корм.

— Если они хорошо соображают, — медленно сказал Брайан, — то почему все время торчат в море?