Благими намерениями

Практически под самыми передними колесами «ханомага» расцвел небольшой огненный шар, впрочем не причинивший никакого вреда бронетранспортеру. Но я не обратил на это никакого внимания. Если я правильно догадался… Все внимание приковано только к перевернутому «мерседесу». Секунды замерли, превращаясь в вечность… Взрыв выстрелил во все стороны осколками стекол, еще остававшихся целыми после аварии в «мерседесе», выбросил из всех отверстий машины щупальца дыма, перемешанного с язычками огня. Сделали! Если Кох и выжил, несмотря на то что его машину опрокинуло взрывом, а потом изрешетило пулями, то теперь он на все сто процентов — труп.

— Да-а-а!!! — заорал я. Радость! За спиной словно выросли крылья, и показалось, что даже мои мертвые друзья радуются вместе со мной. Их гибель не напрасна!

Засмотревшись на дымящуюся машину ныне покойного гауляйтера, я не заметил, что неподалеку от меня покатился по снегу небольшой, похожий на яйцо предмет. Точнее, заметил, но уже слишком поздно. Все, что я успел, — только чуть дернуться в сторону от шипящей гранаты.

Что-то толкнуло меня в правый бок. Настолько сильно, что отшвырнуло на пару метров в сторону. Все тело тут же онемело, словно парализованное. Только потом я понял, что в ушах звенит так, словно я оказался в самом центре огромного колокола, в который кто-то лупит со всей дури. К горлу подступил вязкий комок. Я закашлялся, и тут же мой рот наполнился соленым привкусом железа. «Кровь, — понял я и почувствовал, что одежда стремительно промокает. — Достали-таки! — Я перевернулся на живот и попытался встать. — Ты же не думал остаться в живых сегодня?..» Боли нет. Но все тело сковано слабостью, словно лишилось костей и держится на одних напряженных мышцах. Перед глазами все сверкает — мир видится в ярких разноцветных вспышках, перемежаемых белым шумом мельтешащих точек. Ноги подогнулись еще до того, как я сумел встать на колени. Лежа на боку, я увидел, как из-за гребня курганчика показалась голова в каске, на которой в белом шилдике чернеют две руны «зиг». Значит, все… Я снова сплюнул кровь, наполнившую рот. Легкое, что ли, повреждено…

Глядя на меня — мне показалось, что прямо в глаза, — немец поднял автомат, направил ствол в мою сторону. Что-то крикнул назад, не сводя с меня взгляда…

— Дев… — Я закашлялся. Голос звучит хрипло и чуждо. Еле слышно. — Девятое… мая… сор… ок… пятого…

Глядя прямо в глаза немцу, я снова сплюнул кровь и улыбнулся.

Эпилог

Я парю в пустоте. Я и есть пустота! А пустота есть я. Я — все, и я — ничто. Я — исчезающе малая планета, и я — огромная, словно сама Вселенная, пылинка на этой планете. Я вишу в нигде без движения, и одновременно меня тянет куда-то… Куда?

Перед моими глазами — у меня есть глаза? — проходят бесчисленные мириады мгновений, каждое из которых, застывая, превращается в картинку, словно кадр киноленты. И этих кадров — даже не берусь назвать цифру. Ее попросту не существует. Да что ж такое! Куда меня тянет-то так?!!

Передо мной — или во мне? — появился крохотный шарик. Крохотная громадная планета… Вспышка… Что это за город? Город замер, окутанный страхом. Нет, это не один город — это два города. Абсолютно одинаковые, но неуловимо разные. И там, и там одинаково ходят люди в военной форме… Одинаково, но по-разному. «Немцы» — всплыло в голове слово. Что это означает? «Немцы»? Вспышка…

Высокий молодой человек в серой военной форме сидит за длинным столом. «Обер-лейтенант» — снова при виде витых серебряных погон на его кителе всплыло в памяти непонятное слово. Он не один в просторном кабинете. Напротив него, за большим письменным столом, приставленным к тому длинному столу, сидит еще один — полноватый мужчина, преклонных лет, с зачесанными назад черными волосами, чуть тронутыми проседью, и с небольшими усиками над верхней губой. На его форме сверкает ряд медалей, кресты… Дубовые листья серебрятся в петлицах. Кроме этих двоих, в кабинете еще трое — двое сидят по бокам длинного стола, как раз между молодым и усатым, который, как я понял, и является хозяином этого кабинета. Еще один сидит в другом конце кабинета, между высокой дверью и рядом окон. У ног хозяина кабинета зевнула громадная овчарка…

— …После ранения работаю по снабжению своего участка фронта. — Молодой выглядит спокойно, но он очень напряжен внутренне. Слишком напряжен…

— Какого? — Хозяин кабинета сверлит своего собеседника пристальным взглядом. Словно взвешивает, оценивает, обмеряет…

— Курского. — Обер-лейтенант потянулся к нагрудному карману, хотя ему гораздо больше хочется запустить руку в правый карман брюк, где рядом с носовым платком ждет своего часа небольшой пистолет.

Трое, не принимавшие участия в разговоре, заметив движение, тут же напряглись. Даже привстали, прожигая молодого человека взглядами. У его ног тут же оказалась и собака… Обер-лейтенант замер, так и не донеся руку до кармана.

— Не беспокойтесь, — поднял руку хозяин. — Вы ведь показывали документы моему адъютанту?