Благими намерениями (СИ)

— Я согласна. Надеюсь, я верно понимаю то, о чем ты просишь.

Между нами словно изменилась атмосфера. Это сложно понять и еще сложнее объяснить, можно только почувствовать. Будто получив мое согласие, он включился в какую-то игру, в привычный ему режим, и это позволило ему отчасти расслабиться. А мне с одной стороны стало от этого легче дышать, ведь лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, а с другой появилось ощущение, что у меня теперь есть очень хрупкая драгоценная вещь. И я очень не хотела, чтобы с этой вещью случилось что-то плохое, она за секунду стала для меня самым важным в жизни, центром моей вселенной.

— Не волнуйся, — он будто ощутил мое состояние, впрочем, может так и было. — Мое предложение наверняка кажется тебе странным, но оно абсолютно добровольное. И ещё тебе нужно взять вот это.

Он вытащил из кармана амулет, черный вытянутый кристалл размером с палец на золотой цепочке:

— Эта вещь спасет тебя от пуль и прочих сильных кинетических воздействий, но лишь раз в сутки. После активации барьер будет держаться лишь несколько секунд, не забывай об этом. И ещё у этой вещи есть побочный эффект: когда наденешь, увидишь Потустороннее. Не пугайся, поначалу может быть неприятно, но придется потерпеть. Готова?

Не знаю, что это, но звучит интересно. Я кивнула и хотела сесть, но он положил ладонь мне на грудь:

— Лежи, может голова закружиться.

Возмущаться я не стала, и он надел на меня амулет, положив камень мне на грудь. В первую секунду ничего не происходило, а потом показалось, что там лежит не камень, а ледышка, что промораживает меня насквозь. Я рефлекторно чуть дернулась, издав тихий стон, но рука Света не позволила камню перестать меня касаться. В следующую секунду мир раздвоился у меня в глазах, а когда сошелся обратно, я с удивлением уставилась на своего собеседника. Вокруг него по контуру тела тонким слоем лежала тьма, похожая на рассеянный свет ночника, а глаза казались слабо светящимися, словно фосфор. Когда же я перевела взгляд в сторону, поняла, что теперь все вокруг, даже вот эти металлические поручни, имеют вторую оболочку, будто кроме самого предмета существует темная его копия, внутри которой этот предмет находится. Обычно их форма и размеры аналогичны, но не всегда, я словно стала видеть другой мир — искажённую копию нашего, и все вместе это было даже красиво. Впрочем, я легко могла не замечать этого всего, если хотела. Я потянулась пальцами к плечу Света и провела по контуру тьмы:

— Что это?

— Ты видишь один из слоев моей Сущности. Чем он толще, тем мощнее Потусторонний перед тобой.

— Раз ты бог, то это очень толстый слой?

— Нет, — он отрицательно качнул головой. — Так выглядит Сущность низкорангового ангела.

— Маскируешься? — я перевела на него взгляд с улыбкой, но он снова отрицательно качнул головой.

— Отец закрыл мне доступ к моим силам. Зачем — не знаю, но раз он так сделал, значит, так нужно. Теперь ты веришь в мои слова? Веришь, что я не человек? — он дождался кивка и только потом продолжил. — В таком случае… как твоё имя? Или, может, ты хочешь, чтобы я называл тебя иначе, например, хозяйка?

Опять что-то шевельнулось глубоко внутри меня, когда я представила себе его сводящий с ума голос, называющий меня так. Он будет произносить это спокойно, с полным осознанием, что так и есть, принимая это.

Все происходило стремительно, не давая мне подумать или опомниться, а эмоции бурлили, словно я ребенок, который никогда в жизни не ел сладкого, но всегда очень его хотел, и вот теперь ему впихнули в руки огромный торт. И он сомневается, можно ли ему этот торт взять. Ведь так нельзя. Нельзя распоряжаться другим человеком, словно собственностью. Нельзя же, да? А если он сам предлагает и более того, настаивает? И так проникновенно просит… Все равно нельзя?

— Зовут меня Ириной, но все друзья называют Ришей или Айриш. Так и зови.

— Как пожелаешь, — Свет кивнул с улыбкой.

Или все-таки можно?

— У тебя красивая улыбка. И невероятно чудесный голос.

Я улыбнулась в ответ, а вот с его улыбкой что-то случилось. Словно она осталась лишь на губах, но ушла из глаз. Или мне показалось?

— Я тебя обидела?

— Нет, — в его взгляде мелькнуло удивление тем фактом, что я заметила изменение его эмоции. — Это всего лишь воспоминания.

— Расскажи, — попросила я, обнимая его и увлекая лечь обратно рядом.

Можно, нельзя — неважно, просто попробую. Моя просьба рассказать, как я поняла уже после того, как произнесла ее, не была просьбой. Я была уверена, что он послушается. Расскажет. Я призналась самой себе в желании владеть им, и мной овладела непривычная открытость и уязвимость, как бы парадоксально это ни звучало. Я позволила себе ощущать рядом с ним то, чего мне всегда хотелось и о чем я сама раньше просто не разрешала себе думать. Я была с ним открыта как никто, разрешая себе думать и делать то, чего не могла ни с кем больше.