Благими помыслами (СИ)

— Помимо самого судьи, судьбу преступника решают еще присяжные. А до этого преступление раскрывают следователи, ищут неопровержимые доказательства вины конкретно этого человека.

— Так я сам следователь, и смею надеяться неплохой, и уж точно неподкупный. А присяжные… кучка обывателей, вдруг, ни с того ни с сего, призванная решать степень вины грабителя и убийцы. Сам-то веришь, что у матерого убийцы могут быть какие-то степени вины?

— Жертвы, которых вы, Александр Аристархович, собрали для своего очередного ритуала, уже и убийцами то не являются.

— Не являются? Ну, да, альфонс-многоженец, одна из обманутых жертв которого сама от стыда и начавшегося общественного порицания полезла в петлю, самолично, действительно, не убийца, как и владелец ломбарда, всего лишь скупавший у грабителей и убийц их добычу. Но являются ли они невиновными?

— А Карп Лунгин с его другом. В чем виноваты они? — Рябов, почувствовав, что начинает проигрывать в словесном споре, выбрал, на его взгляд, безотказный довод.

— Предатели, покинувшие ряды защитников порядка, чтобы служить разврату, — скривился полицмейстер, — их судьба будет наукой другим.

— А мне кажется, что их главная вина состоит всего лишь в том, что вам, Александр Аристархович, просто в этот раз не хватило настоящих преступников. Шайки бандитов, после гибели одного из городских Иванов, теперь настороже. Вы просто побоялись не справиться с настоящими убийцами, вот и нахватали, кого попало, лишь бы их принесение в жертву можно было хоть как-то морально обосновать.

Если бы взглядом можно было убить, несомненно, Рябов после этой своей фразы тут же свалился бы мертвым. Вон, как засверкали в гневе глаза «ревнителя порядка». Но, все же, сделав над собой определенное усилие, полицмейстер сумел побороть свой гнев.

— Пусть даже так, — кивнул он головой, соглашаясь с доводом своего молодого оппонента, — возможно, эти последние жертвы будут не так виновны, как предыдущие. Но их смерть позволит мне обрести истинное могущество. Самые матерые преступники по одному моему слову начнут прилюдно каяться в своих преступлениях, больше не придется заниматься словесной эквилибристикой, чтобы доказать их вину перед всеми этими тупоголовыми присяжными. Зло будет наказано!

— Не существует такого ритуала, чтобы придать вам столь сильную способность к ментальной магии! Тем более, если изначально вы ментальным магом не являетесь вовсе. — Убежденно высказался Рябов, хорошо помнивший уроки своих наставников.

— Это в современных школах магии такое невозможно, — рассмеялся неожиданно резким и неприятным смехом этот фанатик справедливости. — А ты слышал, мой юный друг, о деяниях древних богов? Мой дядя, он был археологом, как-то на закате своей жизни вел раскопки поселения древних викингов на каком-то северном острове. И вот там, в их центральном храме, он раскопал вот этот вот амулет. Амулет Локи. Собственно сосредоточье сил этого скандинавского бога хитрости.

— А еще этот Локи был богом лжи и предательства, — высказался Рябов, неотрывно глядя на небольшой золотой кругляш, украшенный тремя крупными рубинами, по мановению ока возникший в руках Абашева. Два из них наливались зловеще-кровавым светом, третий же на фоне первых двух пока еще выглядел простой красной стекляшкой. Непонятно, почему этой ауры не ощущал Абашев, но Андрею стало очень ясно понятно, что ничем хорошим попытка активации такого артефакта закончиться не может.

— Он просто мог, не прикладывая особых усилий, убедить людей в чем угодно. Когда я в результате сегодняшнего ритуала смогу окончательно привязать к себе этот божественный амулет, я буду пользоваться его силой для того, чтобы приказывать преступникам покаяться, чиновников же я заставлю соблюдать сочиненные ими самими законы… только представь, Рябов, какая уже с завтрашнего дня начнется жизнь в нашем городе, а немного погодя и во всей стране!.. — Размечтавшийся на минутку Абашев неожиданно прервал свою речь, пристально уставившись на Андрея. — Ну, что, Рябов, ты со мной? Мне пригодятся такие деятельные и сообразительные помощники, как ты.

— Ваше высокоблагородие, — Рябов выставил перед собой пустые ладони, словно символизируя, что он вовсе даже не собирается становиться для своего собеседника врагом, — давайте жить дружно. Я не считаю, что из этой вашей затеи с воздействием амулета божественного ранга на окружающих выйдет хоть что-то путное, но и вставать грудью в груди с мастером боевой магии тоже не собираюсь. Я здесь только для того, чтобы разрешить для себя эту интересную задачу с жертвоприношениями… м-м-м, скажем так, не совсем законопослушных граждан.

— Если ты, Рябов не со мной, значит….

Что именно это значит, напрягшийся при последних словах практиканта его высокоблагородие договорить не успел. Вдруг со стороны кухни примчалась громадная бело-рыже-черная кошка, прыгнула в сторону полицмейстера, выпустив из вытянутых лап громадные, загнутые когти, и… растаяла в воздухе, пропуская сквозь себя заряд какой-то магической пакости, выпущенной в нее полицмейстером.