Благочестивые вдовы

На вокзале всюду расхаживали патрульные полицейские и железнодорожные контролеры с овчарками. Тот, кто хотел бы провернуть здесь сделку с наркотиками, должен быть необычайно ловок.

И мы вернулись за машиной. В гараже отеля я заметила, что больше не клюю носом: азарт Коры заразил меня, и усталость сменилась возбуждением странного свойства – то ли страх, то ли жажда приключений… В конце концов, какая разница?

– Что ты крутишься? – недовольно отвлеклась от дороги Кора. – Да знаю я, что моя машина слишком приметная. Не волнуйся, не стану я парковаться прямо перед дверью! Лучше следи, который поворот наш…

Держа курс на Гинхаймскую телебашню, мы пробирались на север. Остановили «феррари» в спящем мирным сном переулке и вышли.

Кора проверила заветный пузырек, я вооружилась гаечным ключом и старым верным другом – жестяным фонарем. Сделав пару шагов прочь, Кора вдруг резко развернулась, побежала обратно к машине и, бормоча:

– Вечно я обо всем должна сама помнить! – стала рыться в багажнике. – Где-то тут валялись старые перчатки…

Настороженно прислушиваясь, мы стояли в соседском палисаднике – у Свена ни огонька, ни звука.

– Если машина в гараже, то хозяин, должно быть, дома, – шептала Кора. – Но никогда не знаешь…

– Подожди еще минутку! – взмолилась я.

Пять минут, пока я вслушивалась, но слышала только стук собственного сердца, Кора терпела. Потом ткнула меня в бок, и мы полетели по кустам к гаражу, как две летучие мыши.

Возня с замком затруднялась тем, что мы без конца вырывали друг у друга отмычки и передавали перчатки: каждой казалось, что она сумеет лучше и что другой лучше для начала научиться держать фонарь.

– Что ж такое? Ведь в прошлый раз было довольно просто, – недоумевала я. – Почему не выходит? Сейчас весь квартал перебудим скрежетом!

Вдруг раздался щелчок – замок открылся, но дверь все равно не поддалась, наверное, изнутри задвинута щеколда. В растерянности мы топтались перед воротами, как тот баран, и если бы кто-то застукал нас в эту минуту, то, наверное, хохотал бы до колик, до такой степени дурацкими были у нас лица.

– Давай посмотрим с другой стороны, может, где-нибудь открыто окно…

Вряд ли тот, кто запирается изнутри на все засовы, оставит окно открытым. Но шанс все же был, и мы побежали вверх по каменной лестнице, что вела в темноту сада за домом.

И опять застыли, прислушиваясь и принюхиваясь, как две гиены, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Постепенно стали видны светлые оконные рамы, одна из которых, на кухне, и в самом деле была откинута. Но снять ее с крючка и отворить больше никак не получалось.

В поисках других вариантов мы обнюхали каждый угол. Среди нестриженой, травы притаилось вентиляционное окошко подвала, закрытое ржавой железной решеткой. Тяжелая! Вдвоем мы оттащили ее в сторону.

Кора спрыгнула в углубление у окна.

– Дай фонарь! – нетерпеливо прошипела она. – Колдовство какое-то! И это окно не поддается! Придется разбить стекло.

Сказано – сделано: раздался оглушительный звон, или же мне от страха так показалось, – я пригнулась ниже и присела, стараясь сровняться с газоном. В соседнем доме залаяла собака, и если Гилтер спал, то в ту минуту должен был проснуться.

Мы замерли. Некоторое время ничто не менялось. Потом на втором этаже зажегся свет, скрипнула дверь и… раздался шум сливного бачка. Вновь скрипнула дверь, все погасло и стихло.

– Уф! Сходил на горшок и опять баиньки, – шепотом прокомментировала Кора. – Я лезу внутрь. Ты сиди тут!..

– Ах ты черт! – вскрикнула вдруг Кора из темноты.

– Что случилось? Ты порезалась? – Воображение рисовало мне кровавые пятна среди осколков и отпечатки ног, ведущие от окна…

Но Кора успокоила мою минутную панику:

– Пу будет чем заняться: я порвала новую блузку! Ты не поверишь, в дом из подвала попасть нельзя, та дверь тоже закрыта. Ты предупредила этого борова, что ли?

И сама ты дура, и вопросы у тебя дурацкие!

Вдруг я услышала звуки еще одного нашествия: по улице неслась машина. Взвизгнули тормоза, хлопнула дверца, чьи-то ноги побежали вверх по парадной лестнице… Так мог вести себя только друг дома или же себя не помнящий мститель. А если это – Свен? Тогда кто же был наверху, в туалете?

14

Падающие звезды я вижу редко. Наверное, оттого, что больше не жду, как в детстве, запрокинув голову и вглядываясь в звездное небо. Взрослые люди вообще мало внимания обращают на звезды.

И в этот неподходящий момент, когда я все сильнее сжималась в клубок, спиной к стене, в чужом сыром и темном саду, в тревоге за подругу, мне стоило лишь раз поднять глаза – в небе чиркнула звезда. А я как раз сидела настороже и ждала… чего угодно, но уж не космических феноменов точно, поэтому под рукой не оказалось готового, мало-мальски оформленного желания. Я смогла лишь пробормотать имя сына как символ, объединяющий все мои надежды на спокойное счастливое будущее.

Однако сейчас я требовалась настоящему целиком и полностью – с внешней стороны дома доносились тревожные звуки: кто-то возился с замком.

Я нагнулась к окошку подвала:

– Кора! Вылезай! Похоже, у нас конкуренты: в дом ломятся!