Благочестивые вдовы

Обязательно приглашу Феликса провести в Тоскане каникулы. Да! Феликс! Интересно, что Кора скажет, если я его заарканю? Я улыбнулась этой мысли. Хотя роман со студентом, у которого каникулы два раза в год, может окончиться, как у Памелы с ее другом: она купила ради него прекрасный дворец, но любимый мужчина так и не соизволил ее навестить, отчего она чувствовала себя забытой в чужой стране. Так и я рискую сидеть и ждать месяцами Кору и Феликса, как американка своего художника… А вдруг я вообще не смогу жить одна?

Прочь грустные мысли! Когда есть такой повод для радости! Без угроз и убийства я заполучила ту самую усадьбу, которую так жаждала иметь Кора. Как-то она воспримет мою победу? Сейчас узнаю. Я не стала заезжать домой: там сонное царство – тихий час после обеда, – сразу подкатила к больнице.

У палаты Коры я задержалась в нерешительности, перевела дыхание. Ступив в комнату, я невольно отшатнулась: узкая белая кровать пуста, аккуратно заправлена Только одинокий букет, тот, что я принесла Коре в прошлый раз, ярким, тревожным пятном кричал среди больничной белизны. Мне показалось, что она умерла, но всего лишь на секунду: стряхнув с себя злое наваждение, услышала шарканье ног у самой двери. И – о счастье! – вошла моя подруга в шлепанцах и банном халате.

– Майя! Вот это сюрприз! Я уж думала, ты не хочешь меня больше видеть. – Она обвила руками мою шею. – Сигареты принесла? А шоколад? Я тут совсем оголодала. – Залезая под одеяло, она страдальчески сморщилась: шов болел. – Я так рада, что ты пришла! Вчера ни одна собака не забегала – тоска зеленая. Вообще-то я собиралась сегодня домой, но эти живодеры в белых халатах продержат меня еще два дня. Как Бэла? Выглядишь усталой. Не стыдно танцевать всю ночь на столе, когда лучшая подруга мучается в больнице?

– Кора! Я только что из Кастеллины. Получилось!

Оправиться от шока Коре удалось не сразу.

– Неужели? – сказала она, удивленно хлопая глазами. – Но сейчас я не могу купить дом: не лучшие времена… Но ты же была категорически против насилия! Тебя не видели? Не волнуйся, я подтвержу, что ты всю ночь провела в больнице у постели умирающей подруги. Однако быстро же ты!

Стараясь сохранять как можно более бесстрастный тон, чтобы не предвосхитить эффект моей сенсации, я доложила:

– После того как американка разбила на дороге твой «феррари», я ночевала у нее в доме. Тем временем садовник отогнал машину на ремонт, а меня угощали блюдами голливудской диеты.

– Плохо! – перебила меня Кора, которая, не дослушав, сделала не те выводы, на которые я рассчитывала. – Остались по крайней мере два свидетеля твоего пребывания. Ты загубила все дело, и я не стану мараться вместе с тобой! Только не говори, что тело вытаскивали из бассейна в твоем присутствии!

Так, дамочка надеется свалить на меня преступление, к которому сама же подстрекала! Вот настоящая любовь – я всегда возвращаюсь к той, что готова спихнуть меня в пропасть и больше всего боится, что я потяну ее за собой.

И я решила дать Коре проявить ко мне свои истинные чувства.

– Получилось немного не так, как мы хотели. Американка, кстати, ее имя Памела Ланчит, не утонула. Мета-дон подействовал лишь наполовину: она уснула мертвецким сном. А задушить беспомощную женщину во сне не составило особого труда. Правда, перед кончиной она проснулась, вскрикнула, забилась в конвульсиях – и… все было кончено. Вполне гуманно, тут мне не в чем себя обвинить.

Кора оторопела:

– Я раньше считала тебя обыкновенной дурой, но не ожидала, что ты настолько сумасшедшая! Значит, мертвая Памела лежит, поедаемая червями, на кровати, а ты в соседней комнате со спокойной душой уплетаешь зеленый салат?!

Игра мне наскучила. И потом, я же – вестник радости:

– За кого ты меня принимаешь? Ты, глупое животное! Читай! – Сияя, как медный таз, я помахала перед ее носом временным договором, составленным Памелой.

Наморщив лоб, Кора углубилась в документ.

– Не значит ли это, что американка жива, а мне не надо тратиться ни на какое владение, потому что вилла и так скоро станет твоей? – недоверчиво спросила она.

Я кивнула. Кора сорвалась с кровати, но тут же, охнув, схватилась за живот. Все же мы бросились друг другу в объятия с победным воплем и закружились, пританцовывая от восторга. Дверь открылась, вошла дежурная по отделению с ледяным лицом и во второй раз выставила меня.

В нашем флорентийском доме меня ждал довольно холодный прием.

– Где тебя опять носило? – проворчала Эмилия. – Что я должна говорить твоему сыну, если ты пропадаешь неизвестно куда, даже не оставив записки?

Я забормотала, что поехала купить оливковое масло, но разбила машину и уже не могла вернуться в тот же день, что, впрочем, Эмилию не убедило.

– Тогда где масло? – ворчала она.

Мои акции заботливой матери поднялись в глазах Эмилии после того, как я два часа носилась с Бэлой по дому, играя в полицейских и воров, и она смягчилась.

– Послезавтра Кору выпишут, – сообщила я, – я только что от нее. Уж очень мне хотелось ее порадовать…

– Ну и как? Она обрадовалась тому, что ты разбила «феррари»?