Благодарю, за всё благодарю: Собрание стихотворений

Прости, мой друг, мне этот город чужд.
Здесь не жил я и смутного волненья
В душе не нахожу, но ежедневно
Смотрю на всё с приличным любопытством.
Здесь лавка древностей, а там химеры,
Дворцы, сады, и грохоты, и говор,
Тисой понятный и такой чужой.
Я помню дни Италии блаженной,
Вещающие римские руины,
Пророческой Кампаньи тишину,
Флоренции кровавые прозренья
И виноградники, где дремлют боги
На склонах Умбрии в вечерней мгле.
Еще недавно, ужасом объятый
И радостью, бродил я наугад
Вдоль стынущих и шепчущих каналов
Венеции. И вдруг – сиянье, слава
Огней и музыки; открылась площадь:
И византийского златого Марко,
И розовые мраморы Палаццо,
И льва крылатого, и Кампаниле
Увидел я. И мне понятным стало,
Что здесь свершится чудо. Предо мной –
Там над лагунами и куполами, –
Огромною крестообразной тенью
Встал Папа Ангельский во славе новой,
Владеющий ключами царства Духа.
Не то Париж. Воспоминаний древних
Прапамяти в моем плененном теле
Не будит он. Я отдаюсь бесстрастно
Часам и дням – и жду, когда созреет
Глубинное святое разуменье,
Когда смогу увидеть изнутри
И призраки, и камни, и людей,
Прикованных к сим призракам и камням.
Пока одно смущает мой покой:
Над бездной черных улиц в час заката,
Над алчущим, мятущимся Парижем,
Спокойные и ясно голубые,
Всеискупляющие небеса
Сияют чистотою несказанной.

1929

ПАРИЖСКИЙ ЦИКЛ (1930-1935)

ЛЮКСЕМБУРГСКИЙ САД

Где фуксии лиловые цветут
И тихо падает широкий лист платана,
Где шествие торжественных минут
Замедленно у Медичей фонтана,

Осенних вод немые зеркала
Колеблет стон свирели потаенной,
И зыбких нимф пугливые тела
Привидятся в аллее обнаженной.

Порою слышится далекий легкий смех
И промелькнут трагические боги.
Дионисийский попирая мех,
Танцует Вакха спутник козлоногий.

Так и душа моя, сообщница харит,
Окружена багрянородным тленьем,
Собой пьяна, танцует и пьянит
Осенний мир божественным волненьем.

И кажется – ее мелькает тень
За Люксембурга стройною оградой,
Когда затихнет утомленный день
И дышит ночь трезвеющей прохладой.

ВЕРСАЛЬ

Заворожен осенней дремой сад,
Сроднившийся с моим воображеньем.
Я создал души трепетных дриад,
Я посвящен в их тайные служенья.

Природы вечен животворный сон.
Печальной радостью меня порадуй!
Уже целует первый Аквилон
Обветренные губы статуй.

И облаков торжественный полет,
И борода всклокоченная Пана,
И пастухов козлиный хоровод
Во мне живут, моим восторгом пьяны.

1930

МОНМАРТР