Благолюбие. Том 2

Когда Григорий, как обычно, был увлечен обсуждением какого-то научного вопроса с местными учеными мужами, эта женщина развязно и дерзко подошла к ним и сделала вид, будто хорошо знакома с Григорием. Она говорила, что он ей недоплатил, прибавляя к этому ещё и площадную брань.

Те, кто знали жизнь Григория, возмутились и попытались было урезонить скверную женщину. Но Григорий не смутился, не стал говорить, что его оклеветали и тем более показывать, что ему досадно слушать её. Он не оправдывался, не говорил о своей жизни, не защищал свою чистоту. Оклеветанный не отрицал обвинения и не клеймил зло тех, кто выдумал клевету на него, но спокойно, не повышая голоса, повернулся к другу и сказал:

– Отдай ей, сколько она требует, чтобы мы могли продолжать наше обсуждение, и она не потребовала больше.

Друг святого Григория спросил у блудницы, сколько она хочет, отсчитал деньги и тем положил конец проискам против святого. Бесчестная женщина взяла плату, и тотчас Бог показал чистоту юноши и изобличил клевету его соучеников. А случилось вот что.

Как только она взяла деньги в руки, ею завладел бес – она завыла, как зверь, лишилась человеческой речи, упала ничком на землю на глазах людей. Зрелище страшное и ужасное для всех присутствовавших: она рвала на себе волосы, царапала себя ногтями, закатывала глаза, а из её рта пошла пена. Бес отпустил её не раньше, чем великий святой призвал Бога и помолился о ней. Эта повесть о юности дивного Григория – достойное преддверие его будущих деяний.

В. Из жития святого Григория Акрагантинского

Есть подобная повесть и о великом Григории, епископе Акрагантинском[115], как он кротко нёс крест клеветы. Он содержался под стражей в мрачной и душной темнице без окон, но всё сносил терпеливо и незлобиво, и потому был прославлен Богом на большом собрании, когда оклеветавшая его девица, в которую вселился бес сразу после этого, была исцелена святым от одержимости на глазах у всех горожан. Все признали, что клевета была ложной, и правда воссияла.

Сабину же и Крискентину, которые выдумали, как оклеветать святого, тоже постигло возмездие. Вся их клевета состояла в том, что они заперли девушку в келье святого, когда он находился в храме, обращая к Богу полунощные молитвы. Только начало светать, они побежали к келье, вызволили девушку и уговорили её осудить святого за её плен. Но когда на суде была явлена правда, то по велению Божию их и их сообщников окутал густой черный дым, державшийся несколько часов.

Когда дым рассеялся, все увидели, что у клеветников лица стали черными, а губы бледными, особенно у зачинщиков. Они ни сжать губы не могли, ни проговорить ничего не смели. Очевидно стало, что Бог их наказал. Наказание стало наследственным, весь их род был признан порочным, и из него не брали служителей Господу.

Г. Из Отечника

Рассказывал о себе авва Макарий: «Когда я был молод и жил в Келье в Египте, меня принуждали стать клириком в городе. А так как я не соглашался, то убежал в другое место. Ко мне пришёл благоговейный мирянин, прислуживавший мне и помогавший в работе. Случилось так, что по искушению одна девушка в деревне впала в грех. Когда она понесла во чреве, её спросили, кто виновник, она ответила:

– Пустынник.

Тогда жители вышли на улицу, притащили меня в деревню, и повесили мне на шею закопченные котелки и ручки от глиняных сосудов и отправили в город, и всю дорогу меня били и говорили:

– Вот монах, который растлил девушку из нашей деревни. Поддайте ему, поддайте.

Меня избили так, что я чуть не умер. Подошёл кто-то из стариков и сказал:

– Прекратите, наконец, избивать чужестранца-монаха!

А мой послушник шёл за мной, смущенный, ибо многие его оскорбляли и говорили:

– Этот анахорет, за которого ты ручался, знаешь, что он натворил?

Родители девушки заявили:

– Мы не отпустим его, пока он не даст подписку, что будет её кормить.

Я сказал, что согласен. На этом и порешили. Когда я вернулся в келью, то отдал послушнику все корзины и сказал:

– Продай их и отнеси деньги жене на пропитание, – а сам себе сказал. – Ну, вот дружище, теперь у тебя есть жена, и тебе придется работать больше, чтобы прокормить её.

И я работал днём и ночью и отправлял все заработанные деньги ей. Когда пришёл срок несчастной рожать, она много дней не могла разрешиться от бремени. Ее спросили:

– В чем дело?

Тут она призналась:

– Я знаю, что оклеветала отшельника и обвинила его ложно, а забеременела не от него, а от такого-то юноши.

Пришёл мой послушник и с радостью сказал, что эта женщина не смогла родить, пока не призналась, что она оклеветала тебя.

– Вся деревня хочет прийти сюда, – добавил он, – прославить тебя и покаяться.

Когда я услышал это, испугался, что молва людская повредит мне. Я встал тотчас и ушёл сюда, в Скит. Вот первая причина того, что я здесь.