Благолюбие. Том 4

Я знал человека, который так возлюбил Бога и так печалился, что не возлюбил Бога, как должно, что непрестанно молился Богу с таким горячим стремлением, что Бог в нем самом был прославлен, хотя он о себе даже не задумывался, существует ли он на самом деле и кто произносит эти похвалы Богу. Ведь он так стремился к смирению, что даже перестал сознавать за собой какие-либо заслуги. Он совершал литургию пред Богом, так как был священником, но из-за сильнейшей боголюбивой наклонности не допускал даже мысли о своем достоинстве.

Он так глубоко погрузился в Божью любовь, что не мог ничем похвалиться, одухотворенный смирением. Он казался себе в уме каким-то негодным слугой, совершенно чуждым тому достоинству, которое у него было. Вот что такое жажда смирения. Так и мы должны поступать, уклоняясь от всякой почести и славы, благодаря чрезмерному изобилию любви поистине нас возлюбившего Господа.

Кто с сердечным чувством любит Бога, тот и принимается Им. И кто с душевным чувством воспринимает любовь Божию, тот и вступает в область любви Божией. Просветив свое ведение, этот человек с такой силой любит Бога, что даже самые кости его проникаются этим чувством, и он уже не сознает себя как себя, но всецело изменяется под влиянием Божьей любви к нему.

Такой человек, хотя еще и находится в нынешней жизни, но духом уже далек от нее. Хотя он еще и пребывает в своем теле, но по любви уже живет в постоянном едином душевном движении к Богу. Любовь беспрестанно обжигает его сердце, и он уже не может не прилепляться к Богу. Он уже порвал с любовью к самому себе, ибо, как сказано в Писании, если мывыходим из себя, то для Бога... Ибо любовь Христова обьемлет нас (2Кор. 5:13–14).

Если человека переполняет Божья любовь, то в духовном порыве он начинает любить своего ближнего, причем, той любовью, о которой говорит все Писание, ибо обычная плотская любовь легко разрушается от самой малой причины, потому что она не скреплена духовным чувством.

Поэтому даже если душа, в которой действует Бог, чем-то будет взбудоражена, скрепы любви не будут разрушены. Ведь такая душа воспламеняется от жара любви к Богу и в таком случае кратчайшим путем устремится к Творцу и с великой радостью возлюбит ближнего, даже если он издевается над тобой и вредит тебе. В сладости Божией истребляется всякая горечь ссоры и спора.

Что кажется нам благим, то, словно некая сила, притягивает к себе телесные чувства. Так же точно чувство ума проводится к незримым для нас благам, когда вкусит от божественной благости. Ибо все тянется к подобному себе. Душа, будучи бестелесной, тянется к небесным благам, а тело, будучи перстью, – к земному. Поэтому если мы подвергнем тяготам материю, которая в нас, то наш опыт нематериального будет безошибочен.

В душе от природы есть только одно чувство, как учит нас действующее в нас святое ведение. Но это чувство после преслушания Адама разделилось на две части. Святой Дух делает чувство единым и простым. Никто не может его познать, кроме тех, кто с радостью освободился от всех житейских вещей в надежде на будущие блага и воздержанием угасил в себе всякое разжение телесных чувств.

Когда ум, ободрившись после отказа от забот, устремляется только к таким вещам, он может несказанным образом ощутить божественную благость. Тогда он в меру собственного преуспевания передает и телу усвоенную им радость, сам безмерно ликуя в любви и исповедании Бога. На него, сказано в Писании, уповало сердце мое, и он помог мне, и возрадовалось сердце мое; (Пс. 27:7) и расцвела плоть моя, и я от всей своей души исповедовался Ему[5]. Поистине, возникающая тогда радость и в душе, и теле – это безобманное напоминание о нетленной жизни.

Любящий Бога и верующий в Него без лукавства, искренне совершает и дела веры. А кто лишь верует, но в любви не пребывает, тот не имеет и веры, о которой только мнит, что имеет. Он верует легкомысленно, а огромная в своей славе любовь к Богу не действует в нем. Самая великая среди всех добродетелей – вера, приводимая в действие любовью.

Никто не может ни по-настоящему полюбить, ни по- настоящему уверовать, пока ему есть за что себя осуждать. Ведь когда наша совесть смущена обличением самой себя, никак невозможно почувствовать благоухания надмирных благ – она сразу начинает сама с собой спорить. Такой человек устремляется в горячем порыве к небесам, благодаря предшествующему опыту веры, но никак не может возобновить сердечного ощущения любви из-за того, что его укоряет обличительница – совесть. Только очистив самих себя с еще более пристальным вниманием, после многих усилий мы сможем достичь желанного Бога.