Благолюбие. Том 4

Ученик аввы Виссариона авва Дула говорил, что как-то они пошли к старцу, а солнце было уже на закате. Тогда старец встал на молитву и сказал:

– Умоляю Тебя, Господи, да остановится солнце, пока я не приду к рабу Твоему.

И все так и произошло.

Он же рассказывал: «Когда мы шли по берегу моря, меня стала мучить жажда, и я сказал авве Виссариону:

– Авва, я очень хочу пить

Старец помолился и сказал:

– Пей из моря.

Вода стала сладкой, и я ее пил. Потом зачерпнул воды в кувшин, чтобы и потом попить, когда захочется. Заметив это, старец спросил:

– Зачем ты черпаешь?

– Прости меня, вдруг опять захочется?

– Но ведь Бог здесь и повсюду, – сказал старец.

В следующий раз, когда нужно было переправиться через Нил, авва Виссарион помолился и пошел по воде, как по суху, и оказался на другом берегу. Удивленный, я поклонился ему и спросил:

– Что ты чувствовал под своими ногами, когда шел по воде?

– Я чувствовал воду по щиколотку, – сказал старец, – а ниже было твердо.

Однажды авва Аммон шел к авве Антонию и заблудился. Он стал молиться Богу: «Господи Боже мой, не погуби создание твое». И сразу же увидел человеческую руку, свешивающуюся с неба. Она все время указывала ему дорогу, пока он не пришел и не остановился прямо перед пещерой аввы Антония.

Однажды авва Милий проходил селение и увидел, что люди схватили какого-то монаха, якобы совершившего убийство. Старец подошел и стал задавать вопросы брату. Поняв, что брата оклеветали, он спросил стражников:

– Где убитый?

Его привели на место, где лежал убитый. Он подошел к мертвецу и велел всем молиться. Как только старец воздел руки к небу, мертвый ожил. Старец спросил его в присутствии всех:

– Скажи нам, кто убил тебя?

– Я пришел в церковь, – ответил оживший, – и дал деньги священнику. Он взял и убил меня, потом перенес и положил в келью этого аввы. Прошу вас, заберите у него деньги и отдайте моим детям.

После этого старец сказал ему:

– Теперь возвращайся и спи беспробудным сном, пока Господь не воскресит тебя в день Суда.

Авва Макарий Египетский рассказал не менее трогательную историю:

– Когда я жил в Скиту, туда пришли два молодых чужеземца. У одного уже была борода, а у другого только пробивался пушок. Они подошли ко мне и спросили:

– Где тут келья аввы Макария?

– Почему вы ищете именно его? – переспросил я.

– Мы слышали о нем и о Ските и пришли к нему.

– Это я.

Они поклонились мне и сказали:

– Мы хотим остаться здесь.

Я видел, что они из богатых семей и изнежены и сказал:

– Вы не сможете тут жить.

– Если не сможем тут, – сказал старший, – можем пойти в другое место.

«Зачем я их прогоняю и ввожу в соблазн? – подумал я, – Ведь они сами убегут, если будет трудно», – но вслух сказал:

– Так идите, стройте себе келью, если сможете.

– Покажи нам место, и мы построим.

Я дал им топор, мешок хлеба, соль и показал скалистый склон и сказал:

– Тут ваша каменоломня, а лес можете носить из Елоса. Стройте крышу над головой и селитесь.

Про себя я все же решил, что гости сбегут от тяжелых трудов.

– Какое тут рукоделие? – спросили они.

– Плетение корзин.

Я принес им лозы из Елоса, показал, как начинать и плести корзину, и сказал:

– Сплетете корзины – отдайте сторожам, а они будут приносить вам хлеб.

Я вернулся к себе, а они терпеливо стали делать все, как я сказал, и не появлялись три года. Между тем меня не оставляли помыслы о них, и я все время спрашивал себя: «Чем они там занимаются, что ни разу не пришли хотя бы поисповедовать свои помыслы? Люди приходят издалека, а эти живут рядом и не идут ни ко мне, ни к другим, в церкви молча стоят, молча причащаются».

Я постился неделю и просил Бога, чтобы Он показал мне их дела. После недельного поста я вышел из кельи и направился к ним посмотреть, как они живут. Я постучался, они открыли дверь. Мы молча облобызались. Я помолился и сел. Старший кивнул младшему, тот вышел и сел плести корзину, ничего не говоря. В девятый час он постучал палкой, младший вошел, приготовил немного вареной пищи и накрыл на стол после того, как старший ему кивнул. Он положил перед нами три лепешки и остановился, не говоря ни слова.

– Ну, что, поедим, – предложил я, и мы принялись за трапезу.

Потом младший принес кувшин, и мы попили воды. Когда наступил вечер, они спросили:

– Ты уходишь?

– Нет, я остаюсь ночевать у вас.

Они положили мне циновку в углу, развязали пояса и аналавы и легли на циновки рядом со мной. Когда мы улеглись, я помолился, чтобы Бог открыл мне их делание.

Крыша кельи разверзлась надо мной, и стало светло, как днем. Но они не видели света. Они решили, что я уже заснул, и старший толкнул младшего в бок. Они встали, препоясались и воздели руки к небу. Я видел их, а они меня не видели. Я видел бесов, которые, как мыши, карабкались на младшего, лезли ему в рот, в глаза. Я видел, как ангел Господень с огненным мечом в руках ограждал и отгонял бесов от него. К старшему же никакая нечисть не могла даже подступиться.

С рассветом они снова легли на циновки, а я сделал вид, что только сейчас проснулся, как и они. Старший сказал мне только одно:

– Давай почитаем двенадцатипсалмие.

– Хорошо, – согласился я.