Благополучная планета

Нина застыла в позе падения мне навстречу, обнаженная рука, пробитая почти посредине кисти, едва сочилась кровью (местные пульки не предназначены для таких крупных существ), в липе все еще выражение запрета, желание предотвратить космическое преступление. Но родилось и что-то новое. Голова, по-моему, ушла чуть больше в плечи. Появились незнакомый обезьяний поворот и неземной оскал. Она осматривала себя чужими глазами — будто впервые мерила свое тело…

Я закрыл рот и с ужасом наблюдал неуловимое превращение.

На крик и выстрелы вбежали доктор с командиром. Иоле покачал головой и увел Нину в медкаюту. А я, съежившись, ожидал разноса. Ларик приподнял за хвост мертвое тельце Мицы — разум не отмечал больше своей печатью белую карманную обезьянку, опустил на пол, прикрыл моей рубашкой. Потом подошел ко мне, замахнулся:

— У-у, неврастеник! Двинуть бы тебя как следует, жаль, не положено! Считай себя под домашним арестом.

— Не возражаю, Ларик. Но прежде выслушай.

— Высокие слова о высоком побуждении?

— Даже на суде дают последнее слово…

— Ладно. Пять минут.

Он уселся на край стола, отвернулся к иллюминатору, раскачивал ногой и всем своим видом показывал, что его ничем не удивишь, не переубедишь и не разжалобишь. В отведенное время я сбивчиво поведал обо всем, что пришло мне в голову. Понимал бессмысленность и бесполезность. И все-таки рассказывал.

Шонесси — цивилизация-паразит. По какому-то капризу природы разумные существа на Инкре развились из кровососущих млекопитающих, вроде летучих мышей-вампиров, Став разумными, они, к сожалению, не изменили биологического способа существования. Наоборот, все достижения науки направили по этому пути. Их жертвы сами приходили на зов. И не с первого раза, но умирали. Сила призыва даже рыб поднимала со дна океана и отдавала в их нежные лапки. Вот почему здесь опустели суша и воды, не осталось ни зверей, ни птиц, ни морских обитателей. Только не имеющие горячей крови насекомые помимо растений могли выжить рядом с вампирами.

И ерунда там насчет Дня Смерти. То есть День, конечно, был, но причина элементарна: голод. Изведя всех, шонесси не перестроили организм, а занялись самоедством. Вот тут местные философы и подсунули легенду о последнем в жизни наслаждении — умереть попарно, чтобы еще раз напиться чужой крови.

— Это страшная цивилизация, Ларик! — шептал я, оглядываясь. — Лучший выход — свернуть работы и покинуть Инкру. Если чужим интеллектом заразилась Мица, то какие гарантии, что завтра это же не грозит нам всем? Может, даже слишком поздно…

Я прикусил губу, вспомнив глаза Нины. Вдруг мы все давно заражены, и только крохотной ранки не хватает впустить шонесси в наши тела? Как приятно и просторно будет в новых оболочках!

Ларик подождал, не добавлю ли я еще что-нибудь.

— Здорово закручено. Тебе бы книжки для детишек писать!

И вышел, хлопнув дверью, оставив меня наедине с моим страшным открытием и никому не нужным дневником.

Один. Против всей планеты, против собственного экипажа.

В эти минуты только, может быть, Нина Дрок еще более одинока, чем я, с глазу на глаз с тысячелетиями проснувшейся в ней истории. Но именно она, нечаянно превращенная мной в наследницу иной культуры, больше всех на свете должна меня ненавидеть, ибо не может не опасаться разоблачения. Тени ее собратьев-шонесси, вероятно, толкутся вокруг нее и ждут мало-мальской ошибки, чтобы завладеть нашими телами, затем — нашим кораблем, нашей родной Землей, Вселенной. То-то будет где порезвиться!

Лишь социолог мог найти решение в тупиковой ситуации. Но социолога у нас больше нет. Есть Нина Дрок, или что там от нее осталось. Но Нине я не доверяю. И, дописывая эти строки, не перестаю ломать голову, как поступить.

Хоть бы что-нибудь придумать.

И не ошибиться.

И убедить командира.

И никого на свете не допустить на Инкру, не завести инфекцию на Землю.

Страшно. А если ценой… Если нет другого выхода?!

Совсем невесело. Но, кажется, придумал.

Решился.

Мы забрасываем на орбиту ракеты с коллекциями образцов флоры и фауны Инкры. На обратном пути должны принять их на буксир. Подошел срок очередного запуска. Ракета готова, закладываю в отсек дневник и перепрограммирую двигатель: пусть не ждет на орбите, пусть мчится прямо к Земле.

Дорогие земляки-земляне! И вы, звездолетчики иных миров! Всем, кто найдет мой дневник! Заблокируйте планету Инкру — координаты на обшивке ракеты. Создайте барраж, устройте патрулирование, никого не впускайте на планету. А главное, не выпускайте! Кто бы ни звал на помощь — не верьте! Это говорю вам я, борт-инженер «Цискари» Николай Бодин, создатель цивилизации-паразита. Лучше бы вообще похоронить нас в недрах светила, и пусть благополучно сгорит планета Инкра со всеми своими спорами интеллекта шо-несси.

Я взрываю корабль. Иного выхода не нахожу.

Прощайте, люди. Простите!