Благородна и благочестива (СИ)

– Ты уже выросла, – вытирая мокрые глаза, приговаривала нянька, прижимая к себе воспитанницу. – Вскоре замуж выскочишь да уедешь али в королевский дворец, али ещё куда. Или в дедовом замке останешься, верховодить. А мне куда податься, злыдня? Разве что при замке, в обслуге… А долго ль я протяну, по лестницам здешним бегая? Ноги-то пухнут уже, одышка, опять же… А так – в своём доме хозяйствовать стану! Коли соскучусь, так и ты, рыжая, недалеко. А? Что говоришь?

– Медная, – вздохнула Камилла. – Цвет волос называется медный…

– Ну, ну, – грубовато похлопала её по плечу нянька. Рука отнялась до локтя. – Это тебе ллей Блаунт так сказал? Не бери в голову: это он любя. Рыжая и есть рыжая… Да не реви ты! Вернётся ещё. Сама знаешь – паладины Храма себе не принадлежат…

Камилла не ревела, наоборот – убеждала себя, что так лучше. Ведь решила уже, что не в праве отбирать благословенный дар Отца у чистого душой и телом! То, что Патрик находился сейчас где-то далеко, это даже хорошо. С глаз долой…

Прощались спешно: пэр Нильс нервничал, краснел, объяснялся, обнимал «дрянного мальчишку Золтана», вытирая мокрые глаза о крепкое плечо бывшего воспитанника, но в конце концов забрался в выделенную ллеем Тадеушем карету. Мэма Софур, облобызавшая Камиллу напоследок так, что едва не смыла слезами все благовония, грузно забралась следом. Карета скрипнула, а из окошка уставилось сразу два лица: довольное няньки и смущённое – пэра Нильса.

– Если потребуется любая помощь, пэр Нильс, непременно обращайтесь, – напомнил ллей Тадеуш, положив тяжёлую руку на плечо сына. Рыжий барон не возражал.

– Что вы, что вы, – замахал из глубины кареты старенький учитель. – Я всего лишь выполнял долг сердца… Кроме того, в дальних странствиях я обрёл прекрасную женщину! Любовь и усладу! Я женюсь первый раз в жизни, светлый ллей! Это ли не достаточная награда?!

Мэма Софур налилась свекольным цветом, выражая несомненное удовольствие, а Камилла сокрушённо покачала головой.

– Святой человек! Это он от незнания…

Нянька цыкнула на неё из окошка, кучер свистнул, и карета тронулась – прочь из замкового двора, по отстроенному мосту в Фэйерхолд.

– На свадьбу приезжайте! – взволнованно высунулся из окошка пэр Нильс. – Ах, как же я забыл! Ведь мы по весне, по весне… Я непременно вышлю приглашения… по всей форме…

Голос старого учителя затихал, заглушаемый стуком колёс, а Камилла в тот миг почувствовала себя неожиданно одинокой. Вот ведь как случается – терпеть порой человека не можешь, а как теряешь, так сразу скучаешь…

Скучала она и теперь. Даже когда ллей Рафаэль уступил руку Одетты ллею Тадеушу и подхватил Камиллу под локоть, сопровождая к карете. Утренняя прогулка и помощь каменщикам в восстановлении города вышла удачной; теперь следовало сил набраться перед вечерней ярмаркой.

Ллей Золтан нервничал всё больше. По пути к карете забежал в лавку к ювелиру, выбежал, пряча что-то под плотной походной курткой. Пристрастиям в одежде Рыжий барон не изменил, разве что фамильный герб велел везде пришить. Вроде как в родовое гнездо вернулся.

– Благодарен я тебе, сестрёнка, – счастливо выдохнул наследный принц, доверительно наклоняясь к спутнице и зажимая локтем её руку. – Ведь это ты подсказала, какую женщину искать! Помнишь, ты меня во дворце отбрила? Сказала, мол, нужна мне та, которая чище, мудрее, благочестивее… как ллейна Бианка! Но ллейна Бианка уже в летах и прочно занята Рыжим бароном, а вот ллейна Одетта…

Глаза будущего короля подёрнулись мечтательной дымкой, и Камилла вздохнула.

– Надеюсь, ты это понял не в день, когда увидел её в храме. Под листьями.

Бывший пират даже очнулся.

– Вот умеешь же всё испортить! – возмутился Рафаэль. – Я, между прочим, впервые… так! Понимаешь?

Камилла, конечно, понимала. И грустила оттого ещё больше.

По возвращении в замок ллей Золтан первым выпрыгнул из кареты, нетерпеливо взбежав по ступеням ко входу. Ллей Тадеуш только хмыкнул, выходя следом и подавая руку внучке. Ллейне Одетте уже помог ллей Рафаэль – и теперь уводил в сторону, что-то горячо и страстно рассказывая. Небось снова о морских путешествиях – впечатлял, как мог. С дворцовым этикетом всё равно ведь не сложилось.

– Куда отец убежал? – поинтересовалась Камилла.

Ллей Тадеуш оглядел внутренний двор Эйросского замка, убедился, что все при деле, и приобнял внучку за плечи.

– Полагаю, твой сумасбродный отец вновь побежал делать предложение руки и сердца, не спросив родительского благословения. Бедная Бианка!

Камилла удивилась, взглянула на деда снизу вверх.

– А ты против?

– Отец Небесный, разумеется, нет! Я мечтал об этом союзе ещё до рождения Золтана, и именно эта предопределенность и взбеленила балбеса-сына. Теперь-то он успокоится, надеюсь.

Камилла припомнила день, в который Рыжий барон вернулся с Рэдклиффских земель. Мост в замок только восстановили, ллей Рафаэль всё ещё гостил у Эйросских ллеев с разрешения собственного регента, и жизнь, кажется, наконец-то налаживалась. Не считая отъезда Патрика Блаунта.