Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 1. На краю пропасти

– Я тоже. – «Господи, – подумал Армстронг, – как мне нужно выиграть. Но тебе, Джонни Чэнь, абсолютно наплевать, выиграешь ты десять либо сто тысяч или проиграешь». Он старался совладать с поднимающейся завистью. «Спокойно, – сказал он себе. – Жулики – это реальность бытия, и твоя работа – по возможности ловить их, как бы они ни были богаты и влиятельны, и довольствоваться своим паршивым жалованьем, в то время как на каждом углу денег можно накосить хоть отбавляй. Чего завидовать этому ублюдку? Он все равно попался, так или иначе». – Да, кстати, я послал констебля, чтобы он провел вашу машину через ворота. Она будет ждать тебя и твоих гостей у трапа самолета.

– О, вот здо́рово, спасибо. Прошу прощения, что доставил столько хлопот.

– Какие хлопоты… Так, чтобы поддержать престиж. Верно? Я понял, что для вас это, должно быть, весьма особый случай, если ты приехал встречать сам. – Армстронг не удержался, чтобы не подпустить еще одну шпильку. – Как я уже говорил, для Благородного Дома и похлопотать не грех.

С лица Джона Чэня не сходила та же вежливая улыбка, но про себя он грязно выругался по-американски. «Мы терпим тебя, потому что ты очень важный коп, который всем завидует, по уши в долгах, наверняка продажный и в лошадях не разбирается. Так тебя и так четыре раза. Цзю ни ло мо[14] всех твоих родственников в прошлом и будущем». Джон Чэнь сказал это про себя, но постарался никоим образом не выдать, как непристойно он выбранился. Армстронга откровенно ненавидели все янь Гонконга, однако из многолетнего опыта Джон Чэнь знал, что по безжалостности, мстительности и хитроумию Армстронг не уступит любому грязному маньчжуру.[15] Он дотронулся до половинки монеты, висевшей на шее на кожаном шнуре. Пальцы затряслись, когда Чэнь почувствовал металл через ткань рубашки. Он невольно содрогнулся.

– Что-нибудь случилось? – спросил Армстронг.

– Ничего. Правда, ничего. – «Возьми себя в руки».

Покинув зал таможенного досмотра, они попали в зону паспортного контроля. На улице было темно. Беспокойные толпы усталых людей нетерпеливо ждали в очередях, выстроившихся перед чиновниками паспортной службы в форме, которые с каменными лицами сидели за небольшими аккуратными столиками. Чиновники приветствовали Армстронга. Джон Чэнь чувствовал на себе их обшаривающие взгляды.

Как всегда, от пристального внимания подступила тошнота, хотя расспросы ему не грозили. У него на руках не просто второсортный гонконгский, а настоящий британский паспорт, а также американская «грин кард» для иностранцев – самое бесценное, чем он владел. С ней он мог свободно работать, развлекаться и жить в США, имея все привилегии коренного американца, кроме права на голосование. «Кому нужно это голосование?» – думал он, воззрившись в ответ на одного из чиновников, стараясь выглядеть молодцом, но все же чувствуя себя раздетым под пристальным взглядом.

– Суперинтендент? – Чиновник протягивал Армстронгу телефонную трубку. – Вас, сэр.

Глядя, как Армстронг возвращается, чтобы взять трубку, Джон Чэнь думал, каково это – быть полицейским, который может брать и брать взятки, да еще какие, и, – наверное, в миллионный раз – каково это – быть стопроцентным британцем или стопроцентным китайцем, а не евразийцем, которого презирают и те и другие.

Он видел, что Армстронг напряженно слушает, потом до него донеслось сквозь гул толпы: «Нет, просто задержите. Я займусь этим сам. Спасибо, Том».

– Прошу прощения, – извинился Армстронг, вернувшись, и пошел дальше мимо кордона паспортного контроля по небольшому коридору в ВИП-зал – чистый и просторный, с баром и прекрасным видом на аэропорт, город и залив. В зале никого не было, за исключением чиновника паспортной службы и таможенника. Один из людей Армстронга ждал у шестнадцатого выхода – стеклянных дверей, которые вели на залитый светом бетон. Было видно, как «Боинг-707» заруливает к своим стояночным отметкам.

– Добрый вечер, сержант Ли, – поприветствовал Армстронг. – Все готово?

– Да, сэр. «Янки-2» как раз выключает двигатели. – Сержант Ли снова отдал честь и открыл им двери.

Армстронг поднял глаза на Джона Чэня. Он знал, что ловушка почти захлопнулась.

– После вас.

– Спасибо. – И Джон Чэнь вышел из дверей на бетонное покрытие.

«Янки-2» возвышался над ними. Выключенные реактивные двигатели почти замерли и лишь глухо урчали. Команда наземного обслуживания подводила к самолету высокий самодвижущийся трап. Сквозь небольшие окна кабины виднелись тускло освещенные лица пилотов. В стороне, в тени, припарковался синий «роллс-ройс» модели «силвер клауд», принадлежавший Джону Чэню. Рядом с машиной стоял китаец-водитель в форме, а около него – полицейский.

Главная дверь в салон самолета открылась, и вышедший стюард в форме приветствовал двух служащих аэропорта, ожидавших на платформе трапа. Он передал одному из них сумку с полетными документами и таможенными декларациями, и завязалась приветливая беседа. Потом служащие замолчали. Почтительно. И вежливо отдали честь.

Девушка была высокого роста, энергичная, изящная американка.